Король бы сказал, что отныне у него новый дом, нерадостно подумал мужчина и замер с расширенными глазами. Остолбенев, он немного неудачно дернул поводья, так что конь, не поняв, чего от него хотят, завертел головой туда-сюда, дезориентируясь в пространстве.
— Да что с тобой? — спросил Диармайд.
— Н… нет, ничего, — пробормотал Тайерар, раздумывая над тем, что на деле король везет его отнюдь не туда, где можно забыть о магии. Дыхание Вечного, он везет его в Калагорн! В Калагорн! В оплот еще одного мага!
Проклятье…
Тронный зал короля эльфов в Ирэтвендиле светился роскошеством древних. Высокие своды, стройные, с узорными капителями колонны, вытянутые вверх стреловидные арки в стенах, как выходы из помещения и высокие стрельчатые окна, чтобы впустить больше света — все вытягивало зал вверх, не утяжеляя его при этом. Старинные песни и стихи, начертанные на колоннах и окаймляющие ступени королевского помоста, рассказывали о временах освобождения Ирэтвендиля из-под гнета Ас-Хаггардской империи.
Король восседал с невероятно недовольным видом. За его спиной по обе стороны стояли принцы. У старшего на лице легко читалось презрительное высокомерие. Даже самое безмозглое исчадие Пустоты прочло бы в его глазах что-то вроде: «Знай свое место, чернь!». Второй принц имел вид в лучшем случае задумчивый, а в худшем — абсолютно незаинтересованный в местном собрании.
Рядом с королем в поклоне на мгновение застыл распорядитель. В руках этот эльф держал изумрудную подушку, окантованную кисточками, на которой, словно гордый царь, возлег хрусталь. Издалека он выглядел как камень причудливой формы, напоминавший древо с разросшейся кроной. Прозрачный и светящийся, он приковывал к себе взгляды собравшихся для свершения правосудия эльфов — стражников, советников, свиты. И даже преклоненный перед троном смотритель Пустоты, с двух сторон придавленный к полу королевскими гвардейцами, все норовил извернуться так, чтобы взглянуть на камень в последний раз.
Только двое совсем, даже украдкой не интересовались ни реликвией, ни смотрителем на коленях. Командор Тальвада, стоявшая поодаль, выдерживала прямой взгляд короля, не опуская голову, не ослабляя натяжения в прямом, как копье, позвоночнике и упрямом развороте плеч. Облаченная в латный доспех тонкой искусной работы, окаймленная облаком летящих золотых волос, она держалась с величием, достойным местной владычицы. Её безупречная репутация в ордене Смотрителей Пустоты шла вразрез со взглядами монаршей семьи, и надменный взгляд старшего принца, прежде всего, был обращен к командору. Он растягивал губы в наглой ухмылке, будто вопрошая: «Ну, меченная, сколько еще ты продержишься?»