- Дальнейшую жизнь Лангрии, я думаю, нет смысла смотреть. - Дознаватель свернул проекцию и, окинув взглядом магов, продолжил: - Маги не увидели всплеска энергии новорождённой из -за бушующего урагана, так как дар у жриц проявляется только в восемнадцать лет. Родители Лангрии на подсознательном уровне не спускали её с рук, не подозревая, что тем самым скрывают слабое энергетическое поле дочери под своим, более сильным. И это длилось пять лет. А дальше ещё интересней - где-то далеко в горах живёт бездетная пара, занимающаяся разведением овец. Маги, следящие за всем живым во второй параллели мира, редко видели магическое поле жриц Аргадзона, и мы не можем винить их за это. Поэтому ауру Лангрии они воспринимали как ауру живого существа - и только. Пора проверить знания магов, находящихся на ответственных постах. Это полное разгильдяйство! - Он окинул суровым взглядом стоящих с опущенными головами мужчин. - К этому вопросу вернёмся потом. К семейной паре, живущей высоко в горах, никто не ходит. Отару овец отец семейства отгоняет на продажу, к подножию горы, два раза в год. Продукты доставляет через портал. Так никто и не узнал о рождении жрицы. Заболев, мать пожертвовала собой, взяв с мужа клятву, что тот не позовёт целителей -лишь бы только никто не узнал о ребёнке. И он пошёл на это, да только не смог перенести смерть жены. Чувство вины сгрызло его, и он ушёл в горы.
- Вы, как всегда, правы. Змеи почувствовали её боль и страх, и я сама смогла бы во всём разобраться, - сказала жрица.
- Сомневаюсь, - бросил на неё хмурый взгляд дознаватель, - ярость застила вам глаза, и если бы я не появился, вы бы со своими змеями -призраками наделали здесь немало бед. Могли погибнуть ни в чём не повинные люди - сильнейшие маги. И кто знает, смогли бы вы вовремя остановиться, утихомирив свою безумную ярость и своих бешеных змей?
- Все они виновны в сокрытии её рождения!
- Жрицы, - в голосе дознавателя слышалась ирония, он замер и посмотрел на верховную жрицу въедливым пытливым взглядом.
Жрица Аргадзона отступила на шаг назад, на её лице застыло отчаянье, глаза расширились и утонули в страхе.
Глаза же дознавателя сощурились, бурлящий в них океан почернел, а маме показалось в тот миг, что они как будто пожирают верховную жрицу, стоящую с белым, как полотно, лицом. Но пробирающий до самых потаённых частиц души взгляд длился всего несколько мгновений. Вся холодность, казалось, слетела, когда глаза дознавателя широко расширились и наполнились презрением. Он стал медленно подходить к верховной жрице, не спуская с неё своих снова оледеневших, пронизывающих душу насквозь, глаз.