– Я ее любил!
– О, да! Вашу любовь мы все испытали на себе, – в очередной раз усмехнулся Айдест. Он продолжал стоять возле могилы и смотрел на отца, в ненависти которого ему не приходилось сомневаться ни секунды с момента появления на свет.
– Я воспитывал тебя! Так-то ты мне платишь?! Ты просто отвратителен, – негодовал старший лорд.
От ярости он постоянно сжимал и разжимал кулаки, а иногда и вовсе хватался за плеть, висевшую у него на поясе. Лишь присутствие посторонних удерживало его от скандала.
– Мне есть с кого брать пример, – спокойно ответил Айдест.
– Если бы Кайрисса не умерла, то точно бы покончила с собой! Ты проклятие нашего рода! Я бы…
– О, отец, умоляю тебя, – прервал очередное гневное излияние Айдест и, сложив ладони, театрально закатил глаза. – Давай только без дешевого спектакля. Ты ведь знаешь, что не сможешь убить меня. Так что не начинай этот пустой и бессмысленный разговор.
Альв скрипнул зубами, сплюнул, но так больше и не решился ничего произнести. Его сын, от которого он был бы рад избавиться, прав. Все слова уже сказаны и не один раз. Так что нечего устраивать представление на потеху людям, которых здесь стало слишком много.
Мужчина развернулся, чавкая дорогими сапогами по грязи, быстро пошел прочь. В один миг он взлетел в седло своего коня, оставленного у забора. Легко и изящно преодолевая все законы тяготения. Он не стал дожидаться эскорта. Просто шепнул на ухо породистой белой кобылке несколько фраз и унесся в сторону города быстрее ветра. Несколько альвов из сопровождения поспешили за ним.
Увы, но Софи оказалась невольной свидетельницей столь некрасивого разговора. Она хотела бы уйти, но служебный долг обязывал находиться неподалеку. Хотя, впрочем, альвы не сдерживались и говорили так, что наверно их даже за несколько верст слышали.
И вот теперь она стояла на расстоянии двух-трех саженей, не решаясь подойти ближе. Слишком странным и пугающим казался этот альв. Высокий, хорошо сложенный, крепкий, “косая сажень” в плечах. Он больше походил на зверолюда, чем на представителя древнего народа. Вот только не было у него ни мохнатых ушей, ни хвоста. Но не было и той присущей стройности, легкости, можно сказать, хрупкости дивного народа. И все же заостренные уши – их характерная черта – не заставляли сомневаться в его принадлежности к этой расе. Но на этом заканчивались все сходства. Темные волосы с золотистыми кончиками просто не встречались в природе и казались какими-то чужеродными. Однако имелось в нем что-то ужасно завораживающее, притягательное, отчего по телу пробегали мурашки, а колени подкашивались. Бесспорно красивый мужчина. Но ведь одной красоты мало, чтобы начать сходить с ума?