– Я не хочу умирать здесь, – сказал он и посмотрел на меня, – я ошибался в своём сыне. Мы с тобой знакомы много лет и хорошо знаем друг друга…
Он неожиданно сделал паузу. Затем, продолжил:
– Помоги мне найти его.
Я на секунду потерял дар речи. У меня не хватало слов для ответа.
– Ты поможешь мне?
Я взял его за руку – слабая, мягкая и одновременно жесткая ладонь ветхого, но ещё полного загадочных сил старика.
– Поможешь? – повторил он, – мне больше некого просить.
– А как же твои дети?
– Они идиоты и имбицилы. Я люблю их, но они мне не помощники.
– Я хотел сказать: на кого ты оставишь их? Что они подумают о тебе?! Как они будут жить без тебя? В конечном итоге, вспомни про своего маленького Сперо.
– Всего себя я отдал им, – наклонил голову он, – но, кажется, я был дураком большим, чем они, раз забыл, что у меня есть ещё один сын – мой первый. И я хочу сейчас быть с ним.
Он свалился вперёд, но я схватил его. Он прижался лысым лбом мне в грудь.
– И всегда хотел. Давно пора.
– Он, наверное, уже в Вольтере, – сказал я, – если Аппий Примул движется целеустремлённо, то догнать его будет трудно. У нас больше шансов встретиться с ним на месте, куда он направляется. В своём письме он упоминает, что стремится попасть на север, в страну варваров, где должен быть его дом.
– Он имел в виду Цезальпийскую Галлию. А может даже Рецию и Норик, что лежат за высокими Альпами. Если это так – у нас нет шансов добраться туда.
– Он просто сказал: север. По отношению к Риму, это – вся занятая варварами империя. Но вряд ли он решится перейти через Альпы в Провинцию или Германию – это самоубийство, там слишком много варваров.
– В Риме варваров ещё больше.
– Как мы будем искать его?! Мы ведь не знаем точно…
– Мы нарисуем портрет. Отправимся на север и будем спрашивать подорожных, предлагать деньги. Мы сделаем всё, что в наших силах и отыщем его – больше некому.
– Даже если так, то это займёт немало времени. Ты, друг мой, задумал большое путешествие – совсем не то, которое в силах совершить люди твоего возраста.
Он покачал головой из стороны в сторону.
– Пусть так, – он отвернулся, – я готов идти в одиночку.
– Это совершенное безумие.
– Если боги улыбнуться мне – я найду своего мальчика. Если нет – я умру в пути: от болезни, усталости или топора варвара; всё лучше, чем сидеть в Риме и смотреть, как происходит очередной переворот: как легионеры разрывают на куски своего собственного императора и целые толпы невинных людей страдают от безумия кучки дураков. Лучше уже умереть вдалеке от Рима и не видеть, как год за годом, столетие за столетием он разрывает себя на части.