В конце ужина сенатор Ристон обратился ко мне.
– А у тебя как дела, Ноа? Как школа?
От вопроса щеки обдало жаром.
Значит, всем настолько заметно, что я совершенно не понимаю, о чем разговор? Неужто очевидно, что я не такая взрослая, как его дочь, и нужно поговорить со мной из жалости? Приблизительно таким же образом приглашенные гости спрашивают у детей хозяев про оценки в школе.
– В июне я получила аттестат, все хорошо, скоро буду учиться в университете, – ответила я и поднесла к губам бокал с содовой.
Глаза Ника встретились с моими, и у меня кольнуло в груди.
Я не могла обсуждать с ним какие-либо проекты: я и не представляла, что они существуют. Ник не говорил со мной о работе, поскольку знал, что я ничем не смогу ему помочь… В это мгновение София наклонилась к парню и что-то прошептала ему на ухо.
У меня перехватило дыхание, а Ник улыбнулся и посмотрел на меня.
Что, черт возьми, она сказала?
Я почти не слышала следующий вопрос сенатора.
– …тебе понравится в общежитии, ведь самое приятное в учебе…
Я уставилась на отца Софии.
– Вообще-то, я буду жить с Николасом, – спокойно заметила я, только вот голова стала кружиться еще сильнее, а в комнате воцарилась тишина, которую нарушил звон столовых приборов мамы – они попадали на пол.
Ник посмотрел на меня. Его глаза стали как блюдца, а затем он покосился на Уилла и мою мать.
Сенатор казался немного растерянным, он поглядел на меня, перевел взгляд на Ника… Ух ты, кто-то забыл сказать, что я девушка Николаса.
Зато София ничему не удивлялась, что разозлило меня еще больше. Если она в курсе, что мы встречаемся, почему, черт возьми, не держалась от парня подальше? Через несколько секунд после того как я сбросила новостную бомбу, я посмотрела на маму. Сегодня она абсолютно точно меня убьет.
32. Ник
Когда я взглянул на свою девушку после того, как София шепнула мне, что мы с Рыжей хорошая пара, последнее, чего я ожидал от Ноа – это признание, что она переедет.
Я напрягся, тишина, что нависла над нами была прервана звоном столовых приборов и грохотом стула, который Ноа отодвинула.
Она встала.
– Прошу прощения, я плохо себя чувствую, мне лучше прилечь, – сказала она, побледнев, и сразу же вышла из столовой.
Ее мать хотела кинуться за ней, но Уилл схватил ее за руку и что-то тихо прошептал. Раффаэлла пронзила меня своими ясными глазами, и у меня внезапно закружилась голова.
Однако я был рад, что Ноа наконец решилась сказать маме то, о чем я настоятельно ее просил, хотя это был явно не лучший способ. Нужно поговорить с ней. Меня что-то сильно тревожило, поэтому я согласился на чертов ужин, чтобы иметь предлог увидеть ее и остаться здесь ночевать. Как бы я ни ненавидел это место, я любил завтракать с Ноа и целовать ее перед уходом на работу. Вдобавок что-то подсказывало мне, что, кроме ревности, которую она испытывала к Софии – нелепое и беспочвенное чувство – Рыжая скрывала от меня нечто важное.