– Замечательно, сэр, когда мы должны быть в Сан-Франциско? – София выглядела такой взволнованной, что я не удивился, если бы она запрыгала от радости.
– Я купил вам два билета на завтра.
«Дерьмо!»
– Что? Не мог предупредить заранее? У каждого из нас есть личная жизнь, понимаешь?
Дженкинс не обратил внимание на тон моего голоса и продолжал говорить совершенно спокойно:
– Даже если тебе трудно это принять, мир не вращается вокруг твоей персоны, Николас. Слушание завтра днем, поэтому нужно быть там как можно скорее. Если не согласен, я убежден, что отец будет рад услышать все твои жалобы.
Я медленно встал и оперся кулаками о стол.
– Рекомендую тебе не расстраивать моего отца прямо сейчас, Дженкинс. Я не уверен, что ты любишь есть цемент.
Он скорчил недовольную гримасу. Я знал, что злоупотребляю властью, будучи сыном главы компании, но лучше так, чем врезать ублюдку по-настоящему, от этого были бы серьезные проблемы.
– Однажды тебя спустят с небес на землю, Николас. Когда это произойдет, буду рад присутствовать, чтобы созерцать удивительное зрелище. – Не дав мне ответить, босс повернулся к Софии. – В пять часов в аэропорту, и вам лучше не делать глупостей, поскольку тогда кто-то из вас окажется без работы! – добавил Дженкинс и ушел, но мое желание расквасить ему физиономию никуда не делось.
В поле зрения возникла София, и я был вынужден сфокусировать взгляд, чтобы сосредоточиться на том, что она мне говорила.
– …расплачиваться придется мне, слышишь? Держи себя в руках, Ник, я не собираюсь терять работу из-за тебя!
Я проигнорировал Софию и выскочил из кабинета, хлопнув дверью.
И кто скажет Ноа, что мне нужно улетать в Сан-Франциско с той самой девушкой, к которой она меня ревновала… и с которой меня пытались свести родители и сенатор?
35. Ноа
Тишина, которая царила в доме, похоже, не предвещала ничего хорошего. Затишье перед бурей беспокоило меня. Пока я собиралась, набивая чемодан и картонные коробки одеждой и прочими предметами быта, Дженна занималась перечислением всех плохих вещей, которые могут случиться, если я буду жить с Ником. Именно тогда я поняла, что не стоит обращать внимание на всех, кто хотел бы высказать свое мнение о наших отношениях.
Дженна перевела личную систему антиромантизма в активный режим. После случая с бойфрендом она, конечно, поплакала, а затем стала отъявленной феминисткой, повторяющей, что женщины вполне способны прожить и без мужчин, а мир создан для наслаждений безо всяких ограничений. Кроме того, уже несколько дней ее любимая фраза звучала так: «К черту Лиона».