– Я в полном порядке, – решительно объявила она.
В отличие от остальных, у нас с Дженной имелось кое-что общее, а именно – мы не любили открыто демонстрировать собственные переживания. Если мы плакали, это происходило лишь потому, что нам было действительно плохо. А значит, долгое время она лгала себе.
– Понимаю, ты не хочешь откровенничать, Дженна, но… думаю, это не навсегда, Лион безумно любит тебя и…
– Нет, Ноа, – отрезала она. – Между нами все кончено, я не собираюсь возвращаться к нему. Наши отношения – порочный круг, мы совсем из разных миров. В общем, проехали. Теперь я бы поговорила о том, как сильно мы будем напиваться каждую пятницу в окружении сексуальных студентов.
Не хотелось напоминать ей, что я не одна, поэтому позволила Дженне продолжать. Если ей нужна подруга для вечеринок, я ей буду. В разумных пределах, конечно.
Вскоре она ушла, и я сразу же позвонила Нику. Мы не общались с тех пор, как он умчался на работу накануне, а мне необходимо знать, во сколько он заедет за мной. В доме оставались вещи, которые следовало забрать, и требовалась физическая сила бойфренда.
Я напоролась на автоответчик, поэтому оставила Нику сообщение, предупреждающее, что он мне понадобится: пусть перезвонит, как только сможет.
Я уже собиралась принять душ и лечь в постель, чтобы провести последнюю ночь в доме Уилла, но в дверь постучали.
Я открыла. На пороге стояла мама, и выражение ее лица было настолько красноречивым, что я поняла: крупная ссора не за горами.
– Я надеялась, ты признаешься, что твои слова за ужином были дурной шуткой.
– Это не шутка, мама, – ответила я, скрестив руки.
Мама посмотрела на разбросанные на полу коробки с вещами, которые я собиралась взять в пентхаус.
– Я сделала все возможное, чтобы не вмешиваться в твои отношения с Николасом, более того, была готова терпеть это, но ты перешла черту, не обращая внимания ни на меня, ни на Уильяма, и с меня хватит, Ноа.
Мне не нравилась ее манера говорить: мать будто обращалась к незнакомке, а не к родной дочери. Она и правда жутко разозлилась. Но ее слова только разожгли мой гнев. Я не хотела, чтобы она вмешивалась в мою жизнь.
Мне надоело.
– Я не обязана с тобой ничего обсуждать, это моя жизнь, и тебе стоит научиться позволять мне совершать ошибки и принимать самостоятельные решения.
– Это будет твоя жизнь, когда ты станешь независимой, Ноа, и у тебя будет работа и деньги, чтобы содержать себя, ясно?
Я молчала. Мать нанесла мне удар ниже пояса, и она это знала. Но деньги, которыми она сейчас распоряжалась, были даже не ее.