– Мне не надо вниз, – говорю я, показывая билет. – То есть надо, только с другой стороны. Я еду в Италию.
– Ah, schade!>[23] – говорит девушка, закатывая глаза. – Ох уж этот Эрик! Мог бы и объяснить.
Девушка знаком приглашает меня следовать за ней, проходит к выходу и указывает на тропинку в снегу.
– Тебе нужна гондола на Хельброннер. Это пять километров, wunderschön, великолепный вид, через ледник Гласье де Жеан. Оттуда можно спуститься на «Скайуэй».
Я шумно втягиваю носом воздух.
– Подъемник и еще одна канатная дорога?
Похоже, я не слишком внимательно слушала объяснения Эрика.
– Ага, – радостно отвечает Натали. – Повезло тебе, да?
Я всю дорогу не могу перевести дух, и все-таки она права. Путешествие на гондоле и вправду невероятно прекрасно, несмотря даже на группку немецких туристов, поднявшихся с утра пораньше с итальянской стороны. Мы мчимся над ледником, и я не могу оторвать взгляда от зазубренной черной с голубым расщелины на поверхности – к ней ведут следы, а с другой стороны ничего нет.
Когда гондола взмывает над первой башней, двое самых младших туристов – лет восьми-девяти, не больше, – восторженно взвизгивают. Невозможно не улыбнуться радости детей. Мы летим сквозь безупречную белизну заснеженной долины. Я отвожу взгляд от расщелины, наводящей на мысль о смерти, и, отругав себя за трусость, начинаю получать удовольствие от поездки.
В жизни не забиралась так высоко и не видела такого неба. Цвет начинается с кристально-голубого, переходит в ярко-синий и темнеет почти до индиго, когда я, выворачивая шею, оглядываюсь назад. Волнистое белое покрывало разрывают лишь остроконечные пики, поднимающиеся вдалеке насколько хватает глаз. Солнце над головой светит, как прожектор, – теплое божество, снисходительно наблюдающее за микроскопическими, едва заметными пятнышками внизу.
Ничто так не помогает взглянуть на все с высоты, как горы. Когда мы достигаем пика Хельброннер и готовимся спускаться к подножию горы, превратившейся в Монте-Бьянко, мне становится очень стыдно за свою паническую атаку. Дети с радостными криками запрыгивают в вагон, а их мать обращается ко мне.
– Извините, – негромко произносит она с сильным немецким акцентом, – у моего мужа сегодня восхождение на ледник, и я не знала, как отвлечь детей.
Я улыбаюсь и захожу вслед за ней в вагон.
– Все что угодно, только бы не сидели за компьютерными играми?
Лицо женщины принимает удивленное выражение.
– Нет-нет, они хотели пойти с папой, но как подумаю об этой возне с веревками…
Вот оно что!
Итальянская дорога тоже состоит из двух частей, но вагоны здесь еще больше, чем на французской стороне, и поездка проходит более-менее плавно. Во время спуска вагон вращается, и в этот раз я вспоминаю, что нужно сделать несколько снимков для инстаграма. Теперь я вижу на снегу рельсы. Они воочию доказывают, что рассказы Натали – не страшилки для слабонервной американки.