Старик беспрестанно ее благодарил, а затем дал женщине спелый мандарин, приговаривая: «Попробуй, очень сладкий. Сам вырастил!»
Чэн Ин взяла мандарин и пошла в другую сторону от автобуса. Она делала здесь пересадку. Проходя мимо мусорного ведра, женщина выбросила мандарин, на лице ее было отвращение.
Она каждый раз ненавидела себя за то, что людям она казалась доброй и отзывчивой. Но она специально играла эту роль ради того, чтобы быть членом суда.
Глубоко вдохнув, женщина почувствовала запах свободы. С сегодняшнего дня ей не придется больше носить маску и кожу грязного человека. Наконец-то она станет собой и не будет больше мучить других людей, мучить себя!
На остановке стоял автобус дальнего следования.
Чэн Ин села на последний ряд, в автобусе сидело несколько пассажиров. Перед ней сидел мужчина в холщовой кепке, одетый так, как одеваются на северо — западе страны. Выглядел он так, словно был бродягой. Закинув ноги на переднее сиденье, он спал.
Но члены черной церкви не любили встречаться в пустынных местах, ведь это глупый шаг. Только затерявшись среди людей суд не смог бы найти их.
— Ястреб в синем? — внезапно человек, дремавший впереди, заговорил.
Чэн Ин обалдела, она думала, что встретится с проводником только когда достигнет обговоренного места.
— Да, — Чэн Ин прекрасно понимала, что только члены черной церкви могли знать ее прозвище.
— Я пастух.
— Это вы… глава проводников отправил вас ко мне! — сказала радостно Чэн Ин.
Пастух имел широкую славу среди проводников. Если Лэн Цзюэ отправил именно его, значит она заслужила уважения, убрав старшего судью. Вернувшись в черную церковь ее наверняка повысят. Возможно, она станет правой рукой кардинала в красном!
— Конечно же, ты не заслуживаешь моего внимания. Глава проводников направил меня сюда, чтобы члены суда не мешали им делать что-то грандиозное… Лэн Цзюэ и правда собирается совершить большое дело в этот раз. Я это чувствую, так как лицо его озаряет более радостная улыбка, по сравнению с тем временем, когда он вершил дела в Средиземноморье. Бедный Китай — сначала Салан растоптала достоинство нации, теперь вот Лэн Цзюэ… — сказал пастух.
— Поскорее бы вы провели церемонию. Господин пастух, проведите меня, и я оправдаю ваши ожидания! — сказала Чэн Ин.
— Не торопись, сначала надо выяснить, сколько членов суда следуют за тобой, — сказал пастух.
— Следуют за мной? Это невозможно, ведь у моих пешек нет никаких сомнений насчет меня. Меня никто не преследует, будьте в этом уверенны, — сказала Чэн Ин.
— Правда? — пастух рассмеялся и ничего больше не сказал.