– Господин Ричард, старейшины вызывают вас к себе, – веснушчатое лицо мальчишки-помощника робко всунулось между дверью и стеной. – Госпожа Анна, вас проведут до жилища. От лица старейшин прошу вас соблюдать порядки, установленные в Велиции, дабы ваше пребывание в столице не было омрачено…
– В смысле проведут до жилища? – перебила я, посмотрев на Ричарда в полном непонимании, но тот выглядел ничуть не удивленным. – Постой. Ты знал, что нас отпустят?
– Догадывался, – кивнул он и жестом показал на выход. – Встретимся чуть позже. Пообещай никуда не перемещаться и никого не угробить по чистой случайности.
Я пихнула его локтем в бок, но после поклялась, что, так и быть, побуду сегодня хорошей девочкой. Мы с Ричардом разошлись по разветвлениям коридоров, и он скрылся за массивными дверями судебного зала, а мы с помощником вышли на улицу, которая сейчас казалась абсолютно иной. Запахи резче, и голоса звонче, и птичьи трели такие заливистые, что можно оглохнуть. Я столько представляла, как нас будут судить, что не могла поверить в свободу.
То есть никакого прилюдного порицания? Поразительно.
Одноэтажный домишко располагался в конце улицы, простой, какой-то несимпатичный. Словно казенный. Без украшенного двора, расписанных стен или узорчатого забора. Серый и однообразный, откровенно унылый. Помощник пропустил меня на крытую веранду, темную и почти пустую, а я поежилась.
– Что это за место?
– Дом, в котором жил советник Ричард, – мальчишка запнулся, – в то время, когда он ещё был советником. Госпожа, я должен уйти. Располагайтесь.
– Спасибо, – ответила я, бездумно перебирая какие-то склянки с разноцветными зельями.
Неужели за те полгода, что Ричард провел здесь, он ни разу не задумался об уюте? Невозможно же существовать в четырех голых стенах, от одного вида которых хочется вздернуться. В той комнатенке постоялого двора, где мы провели вчерашнюю ночь, и то было приятнее находиться.
Всё-таки в убранстве читался почерк Ричарда. Когда он уезжал отсюда, то не планировал оставаться в людской столице, а потому не убрал вещи по своим местам, оставил на видном месте какие-то напоминания, не вывез одежду. Я осмотрела скромную кухоньку, перебралась в спальню, бесстыдно покопалась по ящикам комода. Выглянула в окно. За ним расстилался тот самый пейзаж с картины. Красиво! Художник изобразил всё настолько реалистично, что и не придраться: вот и зелень, и деревья, и вода. Если бы во время моего приземления Ричард находился здесь, он бы увидел, как я приземляюсь ровнехонько к озеру и отплевываю траву.