Она появилась из черноты коридора, одетая в простое платье и пуховый платок. Старуха.
– Разумеется, поможешь! – хмыкнул он. – Давненько я не охотился.
Выпад. Старуха провела рукой в магическом пасе, окутала себя прозрачной стеной. Он сделал шаг назад, но нож не убрал, выставил лезвием вниз, чтобы в необходимый момент метнуть его прямиком в грудь.
– Ты ведьма?
– Я бы предпочитала зваться колдуньей. – Она провела пальцем по пыльному столу, покачала головой. – Хотя во мне осталось мало добра. Так ты меня выслушаешь?
– Только если ты убедишь меня за минуту. Время пошло.
Он провел пальцем по острию ножа, готовясь.
***
Мы проговорили до самого утра. Вначале я пыталась отмолчаться, но Ричарда было невозможно не слушать. Его рассказы про оборотней, про интриги двора, про заботы и невзгоды были невероятно интересными. И я отвечала, охала, ахала, переспрашивала, в голос смеялась. Более всего я страшилась потерять каждую драгоценную минуту нашего общения. Как всё просто. Просто два человека вновь обрели друг друга.
То ли мне казалось, то ли Ричард тоже повеселел. Он уже не хмурил брови и всё чаще откидывал мешающуюся челку с глаз. Ощущала ли я когда-либо себя такой наполненной как сейчас? Прохладной весенней ночью, у рыжего трескучего пламени, укутанная в две куртки, дрожащая от усталости, но такая… целая.
– Ты его не снимаешь? – Ричард кивнул на кулон.
Я дотронулась до шероховатого камня. Поглаживания обычно успокаивали и придавали сил.
– Нет.
– Как память о прошедших днях или по просьбе ведьмы?
– Мне неуютно без него, как будто теряю половину себя. Ну и к тому же… Другой её подарок очень помог нам.
– Мне, а не нам… – печально ответил он, проведя пальцем по месту укола на указательном пальце.
Меня затрясло. Простое касание напрочь вышибло дух.
– Если бы ты погиб, в моем существовании пропал бы любой смысл.
– Но до позавчерашнего дня смысл был и без меня,– не согласился Ричард.
– Ты писал.
– Я отписывался, – повторил он мою фразу. – И даже эти два дня я старался отписаться. А сейчас вдруг понял, что не могу.
Легким движением он убрал со лба непослушную светлую челку. Тонкие губы сжались, и во взгляде появилась тоска. Ричард ждал моего ответа, и я очень хотела рассказать ему всё, но вместо этого поморщилась.
Слова о чувствах, о надеждах, о сновидениях леской перетянулись через горло. Я не могла произнести ничего из того, что рвалось наружу кровавой пеной. Незачем ему знать о том, как меня выжигает изнутри.
– А если мне неприятно? Если я хочу отписок?
– Тогда бы ты отказалась идти со мной куда-либо. – Линия губ искривилась, словно от удара по лицу.