– Ужасная погода, вы не находите? – спросил он не понятно кого глядя в окно.
– Мистер Вудс, погоду принято нахваливать, а не корить, – усмехнулась Мэри.
– Не думаю, что это столь существенно, ведь мы вольны свободно изъясняться, верно?
– Да, это верно, – подтвердила Мэри.
– Вижу, вы плодотворно трудитесь, – он кивнул на бумаги, над которыми сидели дамы. – Простите, я не хотел вам помешать, зайду позже, как только вы освободитесь. – Он собирался было уйти, но Мэри остановила его.
– Не беспокойтесь, Джон, нам с Эммой нужно сделать перерыв, не выпить ли нам чая? – она посмотрела на Эмму, и та с готовностью подскочила.
– Пойду, скажу Бетси, – сказала та. – Куда подавать, в гостиную?
– Да, милая моя, лучше туда. – И посмотрев на Джона, спросила, – присоединитесь к нам?
– С удовольствием, – ответил тот.
– Пусть приготовит на троих, – попросила Мэри Эмму, и та, кивнув с готовностью, побежала выполнять поручение. Джон несколько секунд смотрел на двери, за которыми скрылась Эмма.
– Я заметил, что вы очень привязаны друг к другу, – сказал он.
– Верно, – она улыбнулась, – кажется, мы больше похожи на сестёр, чем на мачеху и падчерицу.
– Да, это заметно, ведь и разница у вас в возрасте не очень большая.
– Всего четырнадцать лет, – сказала она, – я рада, что мы подружились. Поначалу мне было сложно найти с ней общий язык, я не знала, как к ней подступиться, но потом поняла, что стоит просто быть самой собой.
– Это всегда оказывается самым верным решением. Но, что же Тобиас? Я признаюсь совсем не смог узнать его лучше, он действительно так поглощён учёбой?
– О, да, – Мэри рассмеялась. – Это самый умный молодой человек из всех, кого я знаю. Мне иногда кажется, что жажда знаний у него не иссякнет никогда. Представляете, он даже никак не отреагировал, когда мы поженились, словно это было само собой разумеющееся. Просто за столом появился ещё один человек, с которым можно поговорить. – Она улыбнулась Джону и пожала плечами. – Мне, поначалу казалось, что он не привечает меня, а оказалось, что ему практически ни до чего нет дела, только книги его и интересуют.
Джон внутренне замер, до него не сразу дошло, что Мэри говорит о той жизни, про которую она забыла. Её слова были так естественны, что и у неё самой не могли вызвать каких-либо эмоций, кроме приятных воспоминаний. Она все так же с лёгкой улыбкой смотрела на Джона, и на лице у неё было такое мечтательно выражение, что Джон боялся нарушить этот её настрой. Боялся сказать хоть слово, что бы её воспоминания опять не потерялись в лабиринтах разума, где были заперты несколько лет. К сожалению Джона, мечтательное выражение лица Мэри постепенно сменялось острым недоумением, и взгляд теперь её стал таким рассеянным, что Джону её стало жаль.