До сих пор Лебедева не чувствовала своего одиночества, и просыпалась с таким чувством, что и не спала вовсе, а лишь прилегла на минуту. Теперь в эти холодные и долгие зимние вечера Ольга не находила себе места. Она взобралась на утес, тот самый, где она впервые почувствовала, как хорошо быть рядом с дорогим тебе человеком. Ей открылась мертвая картина угасающего дня: снег, снег, снег, замерший Енисей, – все уснуло, все замерло. Ольге захотелось завыть от тоски, не ясной злобы. И вдруг она услышала, как где-то внизу, у самой реки, кто-то свистит. У Ольги так и екнуло сердце: «Это он!» – она ждала Лешку, думала, что к свадьбе своего друга Мишки он обязательно приедет.
Как будто у нее выросли крылья. Она спустилась с утеса с дико рвущимся из груди сердцем, подошла к свистящему, и, замирая, дотронулась до его плеча. Он обернулся. Ольга больше не могла держать в себе все то, что накопилось в эти дни: обида, отчаяние вылились в мучительный стон, и слезы градом потекли у нее из глаз.
– Ну что ты? что ты? – Димка вытирал ее слезы и вдруг с нежностью прижал девушку к груди. Она плакала и рвала на нем пальто. Потом успокоилась, и они медленно стали подниматься в Енисейц. Димка тоже не произносил ни слова, помогал Ольге подниматься. Она не отталкивала его. Сердце Димки сжималось от жалости – так она страдала. Молча они дошли до дома Ольги. Не глядя на него, не говоря ему ни слова, девушка открыла калитку и пошла к дому. Димка закрыл калитку и, постояв немного, глядя на окна Ольгиной комнаты, тихо побрел к сельсовету.
На следующее утро все-таки пришло письмо от Таньки Бальцерек из Севастополя. Но это было совсем не то письмо, которое ждала Ольга.
«Привет, Ольга, ты почему мне не отвечаешь? Ты заболела или, может быть, ты переехала? Это уже третье письмо, которое я пишу тебе после вашего отъезда. В чем дело? Не хочешь со мной больше общаться? После того, что я написала о твоем возлюбленном. Он, конечно, убедил тебя, что это все неправда, но это правда! Я даже видела этого Косого и Еврея. Мы их неожиданно встретили в ресторане. Елизавета Михайловна спрашивала про тебя, когда я ей рассказала все про твоего Лешку, сказала, что это гнилое семя и гнилые гены в нем дают о себе знать. Я вообще ничего не понимаю, как будто она что-то про него знает, но почему-то не говорит. А насчет тебя я ей даже ничего ответить не могу. Тоже мне подруга! А знаешь, ну их всех к черту, всех этих Лешек, Петек, Васек!! Я по-прежнему люблю тебя и дорожу твоей дружбой. У меня все хорошо: по-прежнему езжу на лекции в медицинский, практикую вот в морге, пишу выпускную работу. Вася уплыл в очередной рейд теперь месяца на три. Но скучать не приходится. Я пошла нянечкой в больницу работать, выходные провожу с Елизаветой Михайловной и Моникой. В общем, не скучаю, и тебе не советую. Как Ленка? Пишите! Пока!»