«Вкусно пахнет,» – довольно потянула она носом и тут же скорчила грустную рожицу. –«А мне не оставили?»
«Но ведь сегодня твоя очередь готовить ужин, вот и приготовишь,» – с поучительной интонацией кота Матроскина ответила Оксана.
Ленка сменила кроссовки на туфли и молча ускакала из комнаты. Её личная жизнь бурлила всегда и везде. Явилась она уже за полночь. С бутылкой вина и коробкой конфет. Наверное, ухажер подарил. Девчонки только что легли. Ленка тихонько скинула туфли у двери, шепотом выругавшись на ходу «чертовы каблуки», прошла к столу, плюхнула на него свои подношения и заныла: «Ну девчонки, ну хватит дуться. Я больше не буду. А у меня конфеты суперские. И если я съем их одна, то у меня одно место слипнется. Ну девчонки, я знаю, что вы не спите!»
Марина оторвала голову от подушки и беззлобно сказала: «Ну ты и зараза. Какие конфеты?»
Вереница пустых 3-х литровых банок от «Анны Павловны» сиротливо стояла вдоль стены, когда месяц спустя подруги покидали свою комнату.
В следующий раз с Бодровой они увиделись через полгода. В середине второго курса, прямо под Новый год. Марина возвращалась домой из института голодная как собака. Последняя пара закончилась в половине шестого. На улице было темно хоть глаз выколи. Марина, стараясь не торопиться, скользила мелкими шажками по обледенелому тротуару. На перекрестке дорогу ей перегородила иномарка. В иностранных машинах, которых с каждым днем на дорогах становилось все больше, Марина не разбиралась. Эта была длинной, серебристой, с плавными линиями и неожиданно хищной мордой. Из машины высунулась Бодрова: «Сорока, ты? Полчаса за тобой тащимся, а я в темноте никак не пойму: ты или не ты.»
Ольга была навеселе, сильно накрашена, в длинной норковой шубе. Выглядела дорого. Под стать машине.
«Садись,» – скомандовала она, распахнув дверцу. – «Гулять будем.»
«Нет, спасибо. У меня дела,» – быстро соврала Марина. – «Увидимся как-нибудь.» И попыталась обойти машину сзади.
Ольга тут же выскочила из машины, сверкнув голыми коленками: «Нет. Поехали с нами. Я тебя на день рождения приглашаю. Отказываться не имеешь права. Это в счет всех тех дней рождений, которые я пропустила в детстве. Наконец-то погулять можно. Бабка померла.»
Дни рождения Ольга не праздновала. Никогда. И в гости к себе подруг не приглашала. У нее была бабушка. Сумасшедшая.
Бабушка жила в одной из комнат их большой трехкомнатной квартиры. Точнее, ее там содержали. Дверь в комнату запиралась снаружи. Окно было заколочено фанерой, кроме узкой полоски сверху. В комнате царил вечный полумрак и непередаваемый запах. Бабушку Марина видела однажды, мельком. Её вели в ванную комнату. Та была облачена в длинную ночную рубашку в бурых разводах, ковырялась в носу и безмятежно улыбалась, вертя головой. Взгляд у нее был отсутствующий, потусторонний, она смотрела, но не видела. Коротко стриженные седые волосы торчали ежиком.