Но ответил на удивление не староста.
– Ничего страшного. Я вас понимаю. – Люсинда улыбнулась оборотню. – Мне действительно стыдно за свое поведение. Сейчас же рассуждая здраво я поняла, как плохо и необдуманно выглядел мой поступок.
– Да, конечно, – ошарашено проговорила Эла.
– Принесу-ка я свежих пирогов, – Люсинда снова одарила всех улыбкой и скрылась в доме.
Мы все проводили ее удивленным взглядом.
– И давно ваша дочка поменяла своё мнение касательно замужества? – Поинтересовался до селя молчаливый Макс.
– Дык, с сегодняшнего утра, – ответил староста.
– Сразу после разговора со святым? – Догадалась я.
– Именно. – Согласился Кристофер. – Я ж говорю святейший человек. Сколько раз мы с ней разговаривали – все без толку. А как Никоир с ней побеседовал, раскрыл глаза дитю слепому, так она сразу прониклась. Поняла, что родители ей зла не желают, а за ее же благо беспокоятся. Она ж после разговора с ним сразу ко мне прибежала и прощение просила.
Староста замолчал так как с дома вышла Люсинда с подносом ароматных пирогов.
– Вот, с пылу с жару, – она поставила поднос с дымящимися еще пирогами на стол.
Тут раздался звук битой посуды. Все повернули голову на охнувшую ясновидящую.
– Ой, извините, я не нарочно.
– К счастью, – ответила Люсинда и наклонилась, чтобы собрать осколки.
– Я помогу, – вызвалась Эла.
Она присела рядом, собирая осколки, и как невзначай торкнулась руки девушки. Глаза ее вспыхнули золотом, но лишь на мгновенье так что заметить успела только я. Но вот осколки были собраны и Эла вернулась на свое место.
А я почему-то посмотрела шею Люсинды.
– Люсинда, а где твой медальон? – Девушка непонимающе на меня посмотрела. Я объяснила: – Тот что тебе подарил Тимур? Я хотела на него взглянуть по ближе.
Ответил отец:
– А нету его. Нечего ей всякую гадость таскать! – И он жестом отправил дочь в дом.
И как только дверь за ней закрылась, я спросила:
– Так, а где он?
– Отдал я его святому Никоиру вчера еще. Пусть передаст сыночку своему не путевому. Не удивлюсь, если это из-за цацки этой Люська моя с собой покончить решила.
Настала неловкая тишина.
– Прошу нас простить, – сказал вдруг Макс, а потом мне: – Амата.
Отойдя на большое расстояние от сидящих, эльф внимательно посмотрел мне в глаза.
– Беру свои слова обратно.
Моя бровь медленно поднялась вверх.
– С чего вдруг?
– Меня напрягает поведения девчонки. Тут я полностью солидарен с Амадеем. Вчера она готова была умереть, сегодня – плевать хотела на Тимура. И все это после посещения Никоира.
Я не смогла не сдержать торжественную улыбку. Приятно было узнать, что ты в конце концов оказываешься прав.