— На самом деле… это акклиматизация, — выдохнула я. — Перелеты тяжело переношу, вот и спала столько времени. А про еду я тебе уже говорила.
Трусиха чертова! Ненавижу себя!
— Ты не это хотела сказать.
Я опустила глаза. Марат не дурак.
— Алика, — терпеливо и нарочито спокойно сказал он, — ты сказала: «насчет моего здоровья». Так что с твоим здоровьем? Либо ты сейчас мне говоришь сама, либо молчишь, и я тащу тебя сейчас же в больницу. И не думай, что выйду из кабинета во время осмотра. Никакой врачебной тайны при наличии денег. Ты этого хочешь? Потом можешь устраивать истерики, скандалы, но слово свое я сдержу.
Сдержит, я и не сомневаюсь. А если выяснится, что я беременна… Боже, он ведь говорил мне, что если я буду хитрить, то меня ждет аборт. Добровольный, или не самый добровольный. Но… нет, он так не поступит со мной. Ведь не поступит?!
— Алика! — рыкнул Марат.
— Насчет моего здоровья… Марат, а ты хочешь детей? — голос мой позорно дрогнул. — Сейчас, или позже. Хочешь?
Пауза. Мучительная для меня. И, наконец, глухое:
— Ты беременна?
— Просто ответь, пожалуйста.
— Ты ведь на таблетках. Ты беременна, Алика?
— Ты хочешь детей? — упрямо, не самым дружелюбным тоном переспросила я.
— Сейчас — нет. Может, вообще никогда не захочу. Мне хватило младших братьев, за которыми нужно было присматривать. Вот тебе правда, — зло бросил Марат.
— Но ребенок — это же совсем другое. Это не то, что младшие братья!
— Возможно, когда-нибудь я захочу ребенка. Мужчина может и в шестьдесят лет получить сына или дочь, а сейчас… дьявол, я просто не хочу делить внимание женщины.
— Делить внимание. Женщины? — пробормотала я.
Знала ведь. Знала! Он с самого начала, в первый же день четко сказал мне насчет детей. Почему что-то должно было вдруг измениться?!
— Да, Алика. Внимание женщины. Твое внимание. Я эгоист, и я ревнивый. Даже к младенцам, — усмехнулся Марат. — Если бы я хотел, к моим годам у меня бы уже были дети, думаю, ты это понимаешь. Мне просто нужна ты. Чтобы целиком и полностью моя была.
Голос у него тихий. Я не могу поднять на Марата взгляд. Куда-то не туда разговор зашел. Может, зря я вообще его затеяла?
— Ты хочешь моей любви? — прошептала я растерянно. — А сам… ты… — запнулась, не знаю, как спросить.
— А ты еще не поняла? Люблю. Да, Алика, я тебя люблю, — тон жесткий, его ладонь сжимает мою руку все крепче, почти больно. — Никогда и никому я этого не говорил, и вряд ли ты часто будешь слышать от меня признания. Из меня хреновый романтик. Я хочу, чтобы ты меня любила. Плевать, за что — за то что я есть, за секс, за… неважно. Но чтобы любила.