Снорхи!!!
Я и забыла, что без помощи Петтери я здесь как слепой котёнок! Слепоглухонемой котёнок-инвалид с рыбьим хвостиком вместо задних лапок, если быть конкретнее…
–– Пых, – нахмурившись, взмахнул короткими ручками Дедушка и Хаос в виде сугроба перед ним вдруг ожил, словно по мановению волшебной палочки.
Я замерла, застыла, даже моргать перестала, пока Дедушка Пых, высунув кончик красного языка от усердия, ваял снежную скульптуру, на глазах превращающуюся в снеговика! Один-в-один напоминающего тех, на которых велись те самые снежные не то гонки, не то соревнования.
Составлен был снеговик из двух шаров – и верхний был чуть сдвинут, надо думать, для удобства посадки всадника.
Самым бесцеремонным образом оторвав от моего пиджака пуговицы Пых приделал снеговику глаза. Носом послужил красный цветной мелок, явно стибринный Дедушкой из аудитории. Рот у невероятной сущности прорезался сам. Сам же улыбнулся и неожиданно щёлкнул острыми ледяными иглами зубов!
Я чуть на нижний Слой не провалилась!
Повинуясь жесту Пыха и стараясь не дышать, я приблизилась к хлопающему глазами-пуговицами снеговику. Снеговик принюхался ко мне носом-мелком и… снова щёлкнул зубами, пружинисто отскакивая в сторону.
Пых взялся за косматую голову.
«За что мне это всё», – читалось в его красных глазках.
–– Стоп…
Я вдруг вспомнила, что те снеговики, что участвовали в гонках, были в вязаных шапочках и шарфах.
–– Кажется, я поняла…
Шапочки у меня не было.
Но был шёлковый шейный платок и заколка-бабочка для волос. И пояс, которым я тоже без сожаления пожертвовала и который прекрасно сошёл за уздечку. Ну или что-то, наброшенное на то место, где у снеговика, по логике, должна была быть шея.
Снеговик снова замер – Дедушка как раз прилаживал ему торчащие в стороны руки – и я, повинуясь активной жестикуляции самопровозглашённого скульптора, с замиранием сердца вскарабкалась на нижний ком. Холодновато, конечно, без седла, даже учитывая, что это не настоящий мир, а Хаос, но всё же жить можно.
Вот только как я ни пыталась, как ни уговаривала снеговика прыгать, он и не думал двигаться с места. Только зубами продолжал клацать, не так зло, конечно, как поначалу, но всё же норовил цапнуть меня за ногу.
Пых задумчиво постучал себя по лбу, а затем вдруг ударил в грудь и произнёс как-то ну очень отчётливо:
–– Пых!
И снова каким-то чудом я его поняла.
Может, мы и правда родственники?
Меня подобное родство в отличие от руовы Камнетёс ни капли не оскорбляет…
–– Ах, да! – ответила я Дедушке. – Нужно дать ему имя… То есть ей. Судя по характеру и по заколке-бабочке, она у нас девчуля… А что, девчуля…Чуля… Чу, отличное ж имя! Чулькин, Чулик, Чуленька, как тебе?..