– Да, говорите! – шепотом сообщаю я, а сердце при этом бьется чаще.
– Лера. – голос незнакомый, женский, какой-то слабенький, будто собеседница на том конце провода, по крайней мере, умирает.
– Кто это? – не пойму я.
Главное, что не Ксения, с сообщением о детях. У нее голос другой, и она не знает номера моего телефона.
– Лера. Это – Софа!
Вот, блин, приплыли. А она-то откуда нарисовалась? Наталья Петровна что ли моим номер поделилась?
– Соф, я сейчас не могу говорить. – честно признаюсь я, – давай как-нибудь в другой раз.
– Лера, ты что! – возмущается Софа. – Это вопрос жизни и смерти! Я не могу ждать!
– Что произошло? – как не хочу, но все же позволяю втянуть себя в чужие проблемы.
– Миша!!!
– Что Миша?!
– Лерочка, сжалься над Мишей. Забери ты это заявление, ну что тебе стоит? – гундит стокилограммовая девочка.
– Он и тебя подговорил, Соф? То есть самому ему вообще не вариант решать собственные проблемы? Только за счет женщин выбираться может?
На том конце провода смачно всхлипывают и высмаркиваются. Мне становится дурно.
– Ну а как же он сам будет решать? Мишенька ведь за решеткой… один одинешенек, его обижают там, избивают, здоровья лишают, Лерочка, милая, сжалься над ним. Муж ведь твой… бывший.
Вообще-то, нынешний. Софочка уж очень быстро записала это «недоразумение» с мужскими половыми признаками на свой счет, но не важно.
Как же мне это все знакомо! Все возвращается на круги своя. Миша снова за решеткой, и снова с ним жутко наивная дурочка, готовая на все ради этой мрази! Уверенна, будь у него шанс подложить Софу под какого-нибудь влиятельного мужика, любителя клубнички покрупнее, он с радостью это сделает, а Софочка с радостью кинется на амбразуру ради любимого.
– Лера, ведь он же тебя так любил! Измену твою простил, детей нагулянных принял, – продолжает Софа как ни в чем не бывало.
Так, теперь уже моя жертва во спасение Мишеньки трансформировалась в измену. Что ж, от такого человека можно ожидать все, что угодно! В том числе и подмену благого поступка на грех.
– Замолчи Софа, не тебе судить о моих поступках и детях! – грубо обрываю ее.
– Но это ведь так, Лерочка! Он так сильно любил тебя, что…
– Что избил до полусмерти, издевался надо мной все это время и изменял с тобой?! – иронично уточняю я. – Я ничего не забыла?
– Это неправда, Лера! – снова запальчиво возражает мне Софа. – Миша рассказывал, как прощал тебе многое, закрывал глаза на все твои косяки, а ты! Ты!!!
Софа начинает давиться и нервно задыхаться. Трубка булькает и клокочет.
– Софочка, девочка, положи трубку, это бесполезно! Лерка, дряная девка подзаборная все равно не передумает! Чтоб ей пусто было, курве драной! – сипит на заднем плане голос моей дорогой свекрови.