– Дверь закрой! – требует Роман.
Прикрываю. Он медленно поднимается во весь свой рост. Идет на меня. С каждой секундой его злость возрастает с новой силой.
– Я. Тебе. Сказал. Сидеть. С детьми! – чеканит он каждое слово.
Я пячусь от него, мне банально страшно. Упираюсь в стену. Роман продолжает наступление.
– Если ты не будешь сидеть с детьми, я их отберу!
– Нет! – испугано вскрикиваю я. – Только не это!
Сявый с интересом глядит на то как Рома запугивает меня.
– Тогда зачем потащила их в сад сегодня?! – сверкает на меня черными очами.
– Я хотела забрать машину. – говорю скороговоркой. – Это – моя вещь, я не хотела оставлять ее мужу.
Глаза Ромы чернее ночи, а кожа наоборот белеет от злости.
И ты решила рискнуть моими детьми?! МОИМИ??? Ради какой-то отстойной тачки?!
Кладет руку мне на шею. Его ладонь настолько широкая, а пальцы настолько длинные, что он обхватывает мою шею целиком. Не сдавливает, не применяет силы, хотя чувствуется что его ладонь напряжена до предела.
Мне страшно. Он может придушить меня одной левой. И в таком гневе я не видела его ни разу.
– Если еще один раз, ты подвергнешь МОИХ детей опасности, – рычит Роман сквозь зубы.
Я плачу. Слезы так и стекают с моих глаз. Мне страшно. Я ни в чем невиновата, я переживаю за своих детей нисколько не меньше Бессонова.
– Я придушу тебя, – почти ласково заканчивает Роман. – А детей заберу. Поняла?
Прикрываю глаза, слезы текут и падают к нему на ладонь. Он нежно поглаживает яремную впадину на моей шее. Хотя он не сделал мне больно, не сдавливал ни на грамм, и уж тем более не душил, я задыхаюсь от ужаса.
Роман, как бы в утешение, собирает дорожки от слез пальцами, поглаживая скулы и губы.
– Я вижу, что ты хорошая мать, Лера. – голос его смягчается. – Иначе, я отобрал бы детей сразу, как узнал. Я лишь хочу, чтобы ты поняла всю серьезность ситуации.
Я всхлипываю и закрываю лицо руками.
– Когда-нибудь, Лера, ты скажешь мне спасибо за мои указания. Ты даже не представляешь себе, какими рычагами давления на меня оказываешься ты и дети. Вы – моя ахиллесова пята, слабое звено, и враги не преминут воспользоваться вами. А они – настоящие звери. Они не пожалеют ни женщин, ни детей. Поэтому, Лера, оставайся тут с сыновьями. Сявый приглядит за тобой.
– Только не он, пожалуйста! – поднимаю я заплаканное лицо.
Рома очень подозрительно смотрит на подчиненного. У того наглая морда «кирпичом».
– Я решу этот вопрос. Тебе что-то сейчас надо, Лера?
А разве могу сообразить после всего пережитого?
– Твой номер! – вдруг вспоминаю я. – Он не определяется. Я не знаю, как позвонить тебе.