— Может кто «помог», из здешних. По склоке или злости, или просто может что странное было, — задал очень расплывчатый вопрос Ярослав. — Я конечно в тайны исповеди не собираюсь лезть, но к вам же ходят, рассказывают.
— Ходят, вся деревня приходит, кто постоянно, кто пореже. Отец Федор призадумался.
Ярослав сидел и расслаблено вдыхал свежий воздух из окна. Проведя вне города достаточно времени, он все так же счастливо дышал запахами живой природы. До сих пор не надоело.
— Если не вдаваться в мелочи, — продолжил настоятель, — так все, как обычно, только вот мастеровитый тут есть, Леонид Сергеевич, что сварить нужно, или выковать чего, все к нему идут. Яр вспомнил, что староста про него упоминал, и в деревенских пересудах он занимал место какого-то эпического плейбоя.
— Мужик рукастый, вроде спокойный, я бы даже сказал где-то стеснительный. Приходит периодически, жена его толкает регулярно. Она как раз постоянная прихожанка, все время у меня бывает. Худого не скажу, не видел я зла за ней.
— А сами они откуда?
— Она точно городская уроженка, это видно хорошо. Но хозяйства не чурается, дом в порядке держит, меня в гости приглашали. У самого Леонида здесь родители отца жили. Больше не скажу, не было тогда меня здесь, само собой. Приехал уже с женой в дом дедов, хозяйство завели, живут себе и живут, как все. Жена его, Оксана, так тихоня вроде со стороны, говорит мало. Но стержень в ней есть.
— Я тут мимоходом слышал, что этот самый Сергеевич, за бабами по всему селу бегает, а жена его королеву льда из себя строит.
Отец Федор рассмеялся, утирая выступившие слезы.
— Ты мил человек в деревнях бывал? — спросил беззлобно настоятель.
— Бывало, — Яр вспомнил детство с родителями, — только малым в основном.
— Ясно, — просмеялся Федор, — это же тесный бабский змеиный клубок. Хоть плач, хоть смейся. Ты был у самого Лени?
Яр отрицательно мотнул головой, — не заходил еще.
— Тут народу и так мало, все уже друг друга знают, приелись. Ну и нравственность… тут он замялся, не хотел осуждать прихожан в слух, — обычная, скажем так. Сам Леня мужик крепкий, не ленивый. Пока в городе был, то ли спортом занимался, то ли просто в спортзале. Фигура соответствующая. Особенно на фоне прочих, — тут он рукой махнул. — И умелый, не зря к нему все идут. Конечно, и глазки ему стали строить, и шутить наши женщины, на грани приличного. А тут он внимания не обращает на них, улыбается вежливо и только. И в довесок жена его, городская посмела с ним приехать, видите ли. И как раз она не смотрит ни на кого, с соседками не сплетничает, не шушукается, даже в мелких пакостях, вроде насыпать грязи с солью на порог, или одежду там на просушке подпортить, не участвует. Вот они на яд и исходят. Так что если кто и выбивается из местной канвы, то это они.