- Бедная малышка.
Это простое замечание вырвало ее из пугающего мира воспоминаний.
- Извините, - прошептала она. - Это только сон.
Дрлгое ли путешествие у него на руках лишило ее чувствительности, а может, полное безразличие к ее наготе под душем, но Мэгги совершенно утратила бдительность и поддалась простому желанию утешиться, прижалась к этому сильному мужчине. Как только руки его сомкнулись плотнее, ее нервное возбуждение ослабло и уступило место почти полному спокойствию. Она прижалась щекой к его обнаженной груди, и немного жесткие волоски, щекотавшие ей кожу, пробудили в ней приятные чувства.
Мужчина пошевелился, но лишь затем, чтобы включить небольшой светильник возле кровати. Свет, человеческое тепло и чувство надежности проникали сквозь все оборонительные заслоны и успокаивали ее точно так же, как голос, мягко шептавший ей в ухо.
- Ты в безопасности, - повторил он. - Тебе никто не причинит зла.
Маргарет вспомнила отца, когда-то державшего ее в объятиях и говорившего те же слова. Как он оказался далек от истины! И девушка понимала, что человек, так сладко обнимавший ее сейчас, не мог гарантировать выполнение своих обещаний, но в этот момент она позволила себе ему поверить. Усталость и согревающее душу чувство обретенной защиты и укрытия опять нагнали на нее дремоту.
- Извините, я доставляю вам столько хлопот, - промямлила девушка.
- Пару раз можно простить. Спи. Если кошмары повторятся, говори себе, что ты победила, что ты триумфатор. Но иногда они даже полезны, хотя пугают до смерти. Только так мозг может разобраться в том, что произошло.
- Мне известно, что произошло, - недовольно пробурчала она. Ее пугала сама возможность повторения этих кошмарных снов.
- На уровне факта - да. Но бьюсь об заклад, в душе ты продолжаешь гадать, как могли люди пойти на такую жестокость, причинить тебе подобные страдания.
- Деньги. Вот что обычно ими движет. Многие на все готовы ради денег.
- Ты слишком юна. Тебе еще рано превращаться в циника.
- Мне восемнадцать.
Мужчина коротко рассмеялся.
- А мне двадцать пять. Если я все еще считаюсь юным, то как же определить твой возраст, принцесса?
- Ребенок, - обиделась Мэгги, высвобождаясь из его рук.
Замечание незнакомца заставило осознать, что рядом не отец, а совершенно посторонний человек, и достаточно пугающий. Ибо под ощущением безопасности, внушаемым его сильным телом, угадывались другие чувства глубокие, непонятные, объединявшиеся в едва уловимое, но дикое влечение, зовущее ее сладким голосом мифологической сирены.