Родинка
Умирать не страшно. Страшно так и не начать жить. Не страшно упасть, гораздо страшнее не заметить этого. Люди часто взывают к богу и просят облегчить их страдания. А я бы все отдал, чтобы вновь почувствовать боль. Но, увы, ни боли, ни страданий я уже не чувствовал. Странное желание – испытывать боль. Но чувствовать боль – значит жить. Став равнодушным к боли, я стал равнодушен к счастью и к жизни. Прошло уже многим больше года, как Алиса покинула этот мир. О, будет проклят этот мир. За это время я начал привыкать к одиночеству, но ужаснее – я смирился с неизбежностью жизни. Что бы мы ни делали, куда бы ни стремились, но конец будет один – смерть.
Единственное осталось неизменным – я все так же много выпиваю. Я не чувствую душу и ее в ней, но алкоголь помогает понять, что ее больше нет.
Это была суббота. Ранним утром проходил матч команды. Я видел по телевизору, как они играли. В такие моменты особенно тяжело. Я вспоминал свою игру, голы, празднование. Как отправлял воздушный поцелуй Алисе, а она в эйфории, с согревающей душу улыбкой, принимала мой поцелуй. Я боюсь выходить на поле, потому что знаю, поцелуй мой больше некому принять. В этой панике и страхе я отправился на могилу к Алисе. Я сел на гранитный камень, что закрывал ее могилу и начал выпивать очередную бутылку эликсира забвения. А место было поистине райским. Выше могилы была живая, зеленная изгородь. Она отделяла могилы от прекрасного хвойного леса за ней. Эта изгородь отделяла мир мертвых от мира живых. Могилы были безмолвны, полны холодного спокойствия и равнодушия. А лес бурлил жизнью. Деревья резвились на ветру, пение птиц пробуждало живых, что пришли к умершим родным. С дивного леса доносился аромат. Мне кажется, если бы все имело свой запах, то свобода пахла бы именно так. По бокам от могилы Алисы были две полосы зелени. Вначале росли два кустарника в виде конуса, за ними шел ряд белых цветов ромашки. А в углах притягивали взгляд темно-красные розы. На гранитном камне темно синего цвета стояли две вазы с цветами и красные подсвечники, которые пришедший мог зажечь вечером. Хотя на могилу Алисы приходил только я. Лишь на похоронах было много народу, но после них я никого не видел здесь. Родители ее жили далеко, и возможно это было оправданием, а возможно мы с ними по-разному относились к Алисе. Надгробный камень был черного цвета. Но не цвета смерти и темной ночи, а цвета необъятного и наполненного жизнью космоса. На камне были высечены золотыми буквами строки. Строки, которые любила повторять мне Алиса.