Почему я тогда не умер? Живу ли я сейчас? Не помню ни дороги, ни машин, ни себя. Уже через, бесконечно долгих, десять минут я был в больнице. Раньше, бывая в больнице, я замечал этот противный, режущий нос запах лекарств и спирта, белые, с неровностями и шероховатостями стены, подавленные и измотанные бюрократией и болезнями лица. Но в этот раз я ничего не увидел, а сразу оказался перед дверью реанимационной. Меня не пускали к ней, будто я не выдержу, и отправили ждать снаружи. Я сел на холодную кушетку, и мучительные минуты отдавались в моей голове грохотом от стука стрелки часов. Я ждал, ждал на перепутье двух дорог. Одна вела в рай, другая в ад.
Вышел врач, опустил глаза и сказал что-то про старания и сожаление, и что моя Алиса умерла. Тело мое медленно сползло на гранитный пол, и я даже не смог зарыдать. Боль моя не вышла слезой, душа моя вышла болью. Я не видел, как умерло ее тело, но я видел, как умирала ее душа. Медленно, мучительно, в моем сердце. Жизнь остановилась, сердце продолжало биться. С этих пор мое настоящее исчезло, и прошлое затянуло меня к себе. Как воронка, оно затягивало меня все глубже и глубже, лишая кислорода. Но я не противился этому и уходил вместе с мыслями о ней на дно. И под этой водой голоса моего уже не услышать, но я все повторяю, как молитву, твое имя. Алиса, спаси меня.
Дневник
Алисы
Под сенью трагедии своей жизни и оставленной ею пустоты в душах наших, мы ищем то, что сможет заполнить этот пробел. Люди заполняют пустоту крепким алкоголем, полетом, в, казалось бы, только вчера реальное, но сегодня такое сказочное и невозможное прошлое, верхом на своих мыслях. Но порой алкоголь не способен пробить оболочку боли, не может затуманить наш разум и открыть нашему взору прекрасное сего мира, а потому люди, чьи души пропитаны тоской и болью, от неспособности смириться с обесцветившимся миром, решают покинуть его. Печальный конец, но конец ли это.
Мне повезло больше, чем всем прочим. Моя душа осталась способна воспринимать краски этого мира, а мозг все еще поддавался манящему зову алкоголя в чарующую страну грез и вечного покоя. Ее мысли, буквы, написанные ее тонкой, хрупкой рукой, проливали свет на окружавший меня мир, и я снова видел, как он обретал краски и тени. Даже после своей смерти, Алиса осталась художником моей жизни. Закрывшись в своей квартире, убежав от всего чужого за дверью, я сел на нашу мягкую кровать, ярко-бордового цвета, согревавшую мой взор и принялся читать ее дневник.
«Он не был идеален, но больше всего меня раздражала его привычка смотреть в глаза. Пристально, пытаясь заглянуть в самую глубину, чтобы увидеть все загадки и скрытые стороны моей души. Я отводила взгляд, краснея от смущения и страха остаться зачарованной его проницательным взглядом. Раньше, мужчины тоже смотрели в мои глаза и делали вид, что разглядели что-то в них. Что же? Ответ был очень разный. Кто-то видел в них жизнь, кто-то будущее, кто-то пугающую и в то же время затягивающую красоту, а кто-то видел в них счастье.