– Будь я послана Архиканцлером, то навряд ли говорила с вами, а вы бы едва ли сейчас живы были бы.
Хозяин кабинета опустил рапиру, но не спрятал её, держа для стремительного удара, однако решившись, довериться незнакомке. Мужчина подошёл к столу, потянулся к краю шляпы, зажав её пальцами и стянув, открыв измученное лицо. На свет подалась страшная картина минувших битв, отражённая на лике жестокими мазками кисти войны. Шрам «украсил» губу, второе ранение осталось «хорошей» царапиной у левого глаза, но его не задевший и последний – рассекающих правую щёку грубым взмахом чьего-то ножа. Суровые тёмно-синие глаза не наполнены злобой, наоборот, в них виднеются тлеющие огоньки былого душевного огня, разбавленные усталостью и бессилием. Мужчина поднял взгляд на Эмилию и девушка в них нашла страшную усталость, отчего ей стало не по себе.
– Ва-ваше лицо, – всмотрелась девушка в исхудавший вытянутый лик и её слова шёпотом покинули губы; перед собой она видит измученного человека, но не как главу могущественной организации и это её поражает, её мысль сотрясает удивление от того, что она желала увидеть другого человека, а не припёртого к стенке несчастного мужчину.
– Что? – вопросил мужчина, в душе испытав небольшую колкость, которая спешит разгореться в пожар самоедства и уныния; он знает, кем был, какой пост занимал, и кто он теперь. Такая глубокая потеря въелась в его душу ещё сильнее, и он застопорился на одном месте, обратив пустой взгляд в стену, мысленно борясь с наплывом укоров.
Мужчина, пересилив порыв душевной садни, снял пиджак, аккуратно его положил на диван и одним движением сдернул рубашку, которая как доспех, держала тело в тисках. Торс, слегка покрытый жиром, предстал изуродованным и перекопанным, разливаясь безобразными узорами из шрамов на теле, словно кто-то в упор выстрелил залпом стекла.
Бледные и иссохшие губы разомкнулись и полилась речь, насыщенная общей апатичностью и усталостью:
– Зачем пришла?
Голос девушки, от увиденного лица сделался менее игривым и стал более отдалённым и холодным:
– Я так понимаю, вы Верховный Инквизитор Карамазов.
– Бывший, – чуть ли не вскрикнул мужчина, и его безжизненное лицо слегка покраснело, а губы сжались. – После воцарения нового государя, жестокой битвы за нашу «Великую Цитадель» и установления «Инквизиторской Пентархии», я потерял все титулы и звания.
– «Пентархия»? – с недоумением вопросила девушка.
– Вас Данте совсем не информирует? Архиканцлер решил «почистить» ряды Инквизиции и весь руководящий эшелон решил устранить. Несколько дней шла битва за наш оплот, после чего мы были отброшены, а всей Инквизицией стало управлять пятеро Великих Инквизитороиев.