Новость неприятно царапает. Вряд ли найдётся человек, который спокойно отнесётся к своей неполноценности. Известие о неспособности зачать наследника для меня – удар ниже пояса. Захочет ли Оксана теперь со мной жить? И смогу ли я жить с ней, чувствуя свою ущербность?
Как я теперь посмотрю в глаза Кантемирову? Что скажу ему? Как он отреагирует на то, что мы с Оксаной не сможем порадовать его внуками? Он и так глядит на меня снисходительно, не принимая всерьёз мой бизнес. Вслух, конечно, этого не озвучивает, но я умею читать между строк.
Повторные анализы показывают тот же результат. Я предвидел и даже в некоторой степени подготовился, но всё равно раздавлен и уничтожен словами врача. Каждый мужчина должен построить дом, посадить дерево и вырастить сына. Я же вырастить сына не смогу – и моя жизненная программа-минимум останется невыполненной.
Мне не удалось в полной мере реализовать свои спортивные амбиции. Мне не удастся даже стать отцом. Чувствую себя неудачником, и это неимоверно бесит.
Первая мысль – не признаваться никому. Пока никто об этом не знает, можно делать вид, что всё хорошо. Только рано или поздно Оксане придётся рассказать. После долгих терзаний вечером даю ей почитать заключение.
- Ник, что же это получается, у тебя не может быть детей? И все мои старания – напрасны?
- Не знаю, Оксан. Врач не сказал категорично, что я абсолютно бесплоден. Но, как я понял, шансы близки к нулю. Мне выписали таблетки, так что я ещё пободаюсь. Ты же знаешь, пока есть шанс, я не сдамся и буду бороться до последнего. Говорят, существуют не только консервативные методы лечения. Если надо, пойду и на них, раз для тебя так важно родить малыша.
Жена очень огорчена. К моему состоянию добавляется ещё и чувство вины. Ощущаю себя чуть ли не подлым предателем. Спать ложимся, как старички – каждый на свою половину кровати, едва соприкасаясь друг с другом телами.
Лечение не приносит результатов, после него показатели не улучшаются. Я в отчаянии. Оксана поддерживает меня, прекращая разговоры о детях. Она перестаёт делать тесты на овуляцию и нервничать по поводу того, что у нас ничего не выходит. Кажется, принимает меня таким, какой я есть, за что я ей безмерно благодарен.
Ухожу с головой в работу. Хоть тут у меня всё получается. Однажды, как гром среди ясного неба, ко мне в офис заявляется Кантемиров собственной персоной. Оглядывается.
- А у тебя тут миленько, со вкусом.
За годы общения с ним я научился чувствовать, когда он говорит искренне, а когда просто готовит почву для удара по голове. И сейчас я собираюсь с силами для отражения нападения.