Ух ты, это что, побочные эффекты от лекарств?
– Не сомневаюсь, – Вильям нежно улыбается. – Ну, можно устроить, – игриво произносит, вставая на ноги. – У меня, по-моему, даже халат где-то был, – он отводит задумчивый взгляд вверх.
– Я пошутила, – застенчиво говорю, прикусывая губу. – У меня шутки не очень, когда я болею, – облокачиваюсь на спинку кровати, подмяв под себя одеяло.
– Врёшь опять.
Тут же поднимаю голову, найдя глазами Вильяма, и он выгибает бровь. Натягиваю капюшон от толстовки на голову, опустив ладони на макушку, и широко улыбаюсь, испепеляя его невинным взглядом.
– Я снова оказался прав, да? – победно кидает.
Вытаскиваю подушку из-под спины и замахиваюсь ей, отвесив Раску по бедру. Он шагает в сторону, опуская ладонь на ногу. Уже думаю, что всё: настал тот самый момент, который перевернёт наши взаимоотношения верх дном, и Вильям наконец-то перестанет издеваться надо мной, потому что мой запас шуток про пять минут конкретно начинает иссякать, но…
– Признай своё поражение! – вскрикивает Раск и падает на кровать, выхватив подушку из моих рук.
Он выхватывает подушку настолько быстро, что я даже не успеваю сжать пальцы, чтобы её удержать. Он встаёт на колени, уперевшись ими в кровать по бокам от моего тела, и тем самым снова придавливает меня к постели под одеялом. Вильям обнимает меня, крепко прижимая к себе, и я, в силу своей несвоевременной болезни, сдаюсь ему, обмякнув в его объятиях.
– Когда нормальные люди болеют, у них обычно ни на что нет сил, – Раск начинает ворчать, подкладывая подушку обратно под мою спину. – А ты… умудряешься драться, – недовольно договаривает, слегка взбив набивку.
– Независимо от моего состояния, ты всегда будешь меня заводить, – бездумно произношу, тут же закусив язык.
Вторая двусмысленная фраза с намёком на секс. Что со мной случилось?
– Я и так в курсе уже, – Вильям хитро ухмыляется, опустив ладони на кровать, и, наклонившись, приближается ко мне корпусом.
– Меня нужно посадить на карантин, – обвиваю его шею руками, ибо руки – единственное, чем я могу сейчас двигать.
И это тоже меня заводит. Вот же чёрт.
– Зачем?
– Не боишься заразиться? – взволнованно бегаю глазами по его лицу, словно пытаюсь разгадать Раска как мучительно-таинственную загадку.
– Нет, я уже болен, – едва слышно произносит, заставляя моё дыхание сбиться, а грудную клетку – сжаться от чувства вины. – Меня уже не спасти.
– О чём ты? – нахмуриваюсь, в очередной раз поверив этому немецкому засранцу.
– Это древняя, старая, неизлечимая болезнь.
– Какая?
– А болезни моей название – любовь… – поэтично выговаривает, и я поджимаю губы от злости, испепеляя его злобным взглядом.