– Это тоже, – Миллз мягко улыбается и двигается вперёд, склонив голову набок.
Мне кажется, что она хочет поцеловать меня, и я вновь прикрываю глаза, услышав в голове вой сирены скорой помощи. Снова вздрагиваю и, видимо, пугаю Фрею своей неоднозначной реакцией на её попытки сблизиться со мной, и она резко отстраняется, неловко закусывает губу и опускает взгляд вниз.
– Спасибо тебе за это, но нам пора, – Миллз быстро поднимается на ноги, поправив юбку на бёдрах. – Идёшь? – доходит до двери, дотронувшись до ручки.
– Ты иди, я сейчас приду.
Продолжаю сидеть и рассматриваю едва заметную взволнованность в её взгляде, которая появляется после моей фразы.
– Ок.
Миллз выходит, тихонько прикрыв дверь за собой. Лениво встаю на ноги и, натянув толстовку обратно, опираюсь нижней частей поясницы на столик. Приставляю пальцы к переносице и глубоко вздыхаю. Оттолкнувшись от мебели, разворачиваюсь и встречаюсь со своим отражением взглядом.
Выгляжу свежо. Только вот почему я вовсе не ощущаю себя так изнутри? Даже грузный взгляд и отсутствие каких-либо эмоций на моём лице не делает его менее прекрасным. Как же я устал. Чувствую себя заложником своего же образа. Самовлюблённый красавчик, бессердечный ловелас, неотразимый сердцеед. Девушки меня хотят, а парни хотят быть мной. Но что насчёт моих желаний? Кажется, я всего-навсего хочу научиться любить.
Хочу позволить себе привязаться. Хочу, чтобы во мне видели не только красивую внешность, но и глубокую душу. Хочу, чтобы девушка хотела не просто заниматься со мной сексом, но и нуждалась во мне, как в мужчине. Хочу быть мужчиной для той единственной.
Вновь прикрываю глаза, боясь увидеть ещё одну картинку из прошлого. Слышу крики матери, её судорожные всхлипы, голос полицейского: «Уберите ребёнка с места преступления», вижу руку отца, накрытого белоснежной тканью.
– Он перешёл кому-то дорогу. Ещё бы, был ведь самым влиятельным бизнесменом в Гамбурге. Говорят, он вообще никого не щадил. Слышал, он изменял жене и даже не скрывал этого. А она, бедняжка, теперь плачет, – вспоминаю голоса зевак, которые столпились вокруг места происшествия. – У него вроде ещё сын был… повезло же ему. Наследник такого состояния.
Повезло. Да, несомненно, мне безумно повезло.
С трудом открываю глаза, снова найдя ими своё отражение, и глубоко, шумно вздыхаю. Кажется, на мгновение мне становится легче, но это с лёгкостью может быть обманом. Так у меня уже было.
Натягиваю на своё лицо привычное для всех выражение похотливой надменности, растягиваю губы в удовлетворённой улыбке и наконец покидаю пределы этой туалетной комнаты, которая волей случая стала для меня моей личной исповедальней.