Именно в этот момент нас застала Эмма. Меня, взбешенно сжимающего кулаки, и Дэвину, сидящую передо мной на полу и закрывающую ладошкой расползающееся по щеке красное пятно.
– Что случилось? – испуганно прошептала Эмма.
И это было правильной реакцией – уж она-то знает, когда со мной не следует связываться. А сейчас абсолютно точно именно такой момент.
– Это что?! – прорычал я, кинув полупустую упаковку на стол. – Это так ты за ней смотришь?!
Эмма подошла и аккуратно подняла таблетки. Шумно выдохнула, не то испуганно, не то разочарованно.
– Сожалею, сэр. Мой недосмотр. Я заберу это и поговорю с Дэвиной, – произнесла она смиренно, пряча таблетки в карман форменного платья.
– Нет. Ты возьмешь эту непокорную паршивку и отвезешь ее к врачу. Я хочу знать, что она натворила с собой, принимая всякую гадость. А еще мне нужен точный график, хочу знать, когда самые благоприятные дни.
Похоже, все это задело меня даже сильнее, чем я посчитал сначала, потому что и сам не понимал, что несу и зачем. После я развернулся и, хлопнув дверью, поторопился вниз, надеясь, что там найду кого-то симпатичного и послушного.
Дэвина
Едва за хозяином закрылась дверь, слезы сами собой покатились по щекам. Все кончено – не представляю, что бы он сделал со мной, если бы Эмма не пришла.
– Не реви, – грубо одернула она. – Не надо было разбрасывать, вряд ли бы он стал в ящиках ковыряться.
Эмма права, нужно было быть осторожней. Встала, вытерла слезы, хотя рыдания и душили. Подошла к гемозависимой и протянула руку, чтобы забрать свое.
– Что? – удивилась и, кажется, даже не поняла она.
– Отдайте!
– Ты с ума сошла? Он вроде не так уж сильно врезал тебе, – она больно ухватила меня за подбородок и повернула к себе пострадавшей щекой. – К вечеру все сойдет.
– Мне обещали! – цежу сквозь зубы и снова начинаю плакать; неужели не отдаст?
– Те обещания я выполняю только после приказов членов семьи. Поэтому сначала в клинику за результатами анализов и графиком, а потом видно будет.
– На все это нужно время, я могу забеременеть! – сжала кулаки и продолжила позорно реветь.
– Ну и отлично! Кэрри, как я поняла, будет очень рад.
Не могу в это поверить, мне ведь обещали, что она поможет. Конечно, со мной больше никто не связывался и ни о чем не просил. Но о какой помощи с моей стороны может идти речь после такого? Ведь это, по сути, единственное мое условие.
– И поменьше показывай свой характер, девочка. Забыла, кто ты и зачем здесь? Оступилась – исправляйся, возвращай его хорошее отношение любыми способами. Иначе пеняй на себя.
Поняв, что не получу желаемое, заперлась в ванной, чтобы попытаться успокоиться. На самом деле это была лишь вторая упаковка из трех. Но я уверена, что Эмма все обыщет и найдет. Что же делать? Когда слезы закончились, я умылась и выглянула в комнату. Пусто, подбежала к шкафу и залезла на нижнюю полку в ворох старой одежды, которую никому не придет в голову перекладывать или стирать. В углу нащупала заветную коробочку. Быстро проглотила сегодняшнюю таблетку. Самые опасные дни как раз сейчас, а до похода к врачу время есть. Не думаю, что по анализам он точно сможет сказать, когда я приняла это последний раз – вчера или в день визита. Упаковку перепрятала в щель между кроватью и стеной. Как бы арш Параваль не старался зачать на этой кровати, пока таблетки там, ничего у него не выйдет. А потом я еще что-нибудь придумаю! Отдаю ли я себе отчет, что хожу по краю, нарушая его прямой запрет? Да. Но мне это безразлично – пока я могу сделать хоть что-то, чтобы защитить себя от беременности, я буду это делать.