Что она делает со мной, у меня нет шансов…
Играю своим язычком, облизывая её выступание, и чувствую, как с каждым разом они набухают больше обычного. Её стон – отдельная история, ведь он выходит за рамки приличия. Бросаю увлечённый на неё взгляд и вижу такую картину – закатаны глаза и в них видна только белая белизна.
Спрашиваю, как мальчик на выпускном: «Ты точно хочешь этого?», будто заставляя её ответить «да», провожу снова по истекающей ткани на её губах. В ответ звонко слышу: «Да-да-да!» – сильнее сжала и так помятое одеяло.
Поднимаюсь с кровати, и в ответ на мои действия, лёжа обнажённой на голубой простыне от лунного света, уперевшись головой об мягкую подушку: «Ты куда?»
– Никуда, я сейчас, – снимаю штаны и кидаю их на соседнее кресло.
Затем на этом же кресле оказались мои носки, и по возвращению к ней окутываю в волшебных поцелуях.
Её руки на всём моём теле, так мягко щекочут. В который раз целую, не забывая схватить резко за талию. Прижимаю к себе и окончательно мну ткань, которой уже и так неплохо досталось. Мы улетаем с ней в эту ночь. Освещённую звёздами, небесно-голубым небом и кровавыми оттенками полнолуния. Содрала с меня оставшуюся одежду, и я понимаю, что так близко к ней никогда не был.
Он набух до неестественности, говоря мне прямым текстом: «Давай, сделай это!» Но я позабыл о том, что оставил презерватив в кармане штанов.
Нелепо полез к штанам в поисках заветной резинки. Я не знаю, зачем, потому что Нана по идее родить при любом раскладе не сможет. Её организм не в состоянии воссоздать человеческий плод, даже с моей помощью. Надену его только потому, что так ей, может быть, будет менее болезненно. Подняв штаны с кресла, лезу в задний карман и беру его в руки. Гляжу на Нану: лежит, легонько подёргиваясь и прерывисто дыша.
Неужели ей холодно? Нужно поскорее согреть в объятиях.
Возвратившись к моей замершей принцессе, слышу тяжёлое дыхание и тянущуюся ко мне руку. Приняв предложения, аккуратно смакую её ладонь в своих губах. В надежде согреть своим теплом поднимаюсь выше по руке и проговариваю ещё раз, горячо дыша:
– Ты точно этого хочешь?
– Да-да! – чуть ли не задыхаясь и запинаясь, проговаривает. Тут же добавив: – А больно будет?
– Не буду лгать, вначале явно будет неприятно, но я сделаю всё возможное, что сможет смягчить твои первые ощущения.
Глубоко вздохнув и, видимо, морально настроившись:
– Хорошо.
И я делаю первое подёргивание на упаковке любви.
Мне остаётся только вытащить его из защитной плёнки, после чего надеть на себя. Практики у меня давно не было, поэтому мои старания выглядят немного нелепо, но Нана на это внимание не обращает. Потом я мучаюсь, перебирая руками, пытаясь тем самым надеть его. Её неуклюжая и неумелая попытка раздвинуть ноги смущает меня ещё больше, чем мои смешные попытки разобраться с презервативом. На фоне всей нашей глупости это выглядит даже забавно. Однако, с другой стороны, я знаю, на что ей приходится сейчас идти, и это дорогого стоит.