– Признайся, что любишь его, – Нора сжала мою ладонь. – Не надо никого обманывать, особенно себя.
– Ты права, – я снова посмотрела на подругу. – Никогда и не переставала любить. Понимаю, что такая любовь болезненна, может быть, даже смертельна, но не представляю, как излечиться от неё. Не знаю, что делать. Я не смогу пережить очередную ошибку.
– Перестань, – строго сказала Нора, сдвинув брови. – Уверена, что всё будет хорошо, – шестое чувство подсказывает. Дала бы совет держаться от Максима подальше, но знаю, что ты ему не последуешь, – она улыбнулась. – И, скорее всего, будешь права.
– Спасибо, что не осуждаешь, – я тоже улыбнулась.
Мы поговорили об университете и общих друзьях и разошлись.
Встреча с Норой успокоила меня и придала сил. В душе появилась надежда, что всё встанет на свои места.
Вернувшись домой, первым делом поехала в фонд. Я снова стала ощущать вкус к жизни, хотя пока это выражалось только в желании работать.
Просидела за компьютером до позднего вечера, пока Тамара уговорами и угрозами не заставила меня поехать в наш любимый ресторан. Мы пили чай, когда она со вздохом отодвинула чашку и спросила:
– Оля, могу я поговорить с тобой о Жене? – Тамара смотрела мне в глаза и теребила салфетку. – Понимаю, что тебе, наверное, тяжело говорить об этом, но переживаю за вас… Ты стала родной, как дочь, а Женя всегда был особенным, как первый сын… Что произошло между вами, и почему он пропал?
– Простите, я давно должна была всё рассказать, – я тоже отодвинула чашку и скрестила пальцы. – Кусочки головоломки, в которую превратилась моя жизнь за последний месяц, долго не могли сложиться.
Я сделала несколько глубоких вдохов, чтобы привести мысли в порядок, и рассказала Тамара всю историю отношений с Женей начиная с загородной поездки с Виолой и Мишей.
Так она узнала, что я не искала его любви и всеми силами старалась избежать сближения. Узнала, что он сделал мне предложение, и я хотела согласиться. Потом Тамара узнала, что я навещала Максима, когда он был в коме. Чтобы объяснить исчезновение Жени, мне пришлось рассказать о том, что он организовал аварию.
Она надолго замолчала. Сильная, энергичная и целеустремлённая женщина прямо на моих глазах постарела. На лбу проявились глубокие морщины, уголки губ и глаз опустились. Лицо и руки приобрели сероватый оттенок. Тамара не плакала, но моё сердце сжалось от боли и тоски в её взгляде.
– Никогда не думала, что мой сын станет преступником, – тихо проговорила она. – Наверное, я что-то упустила, когда воспитывала его…
– Пожалуйста, не судите чересчур строго, – попыталась я успокоить её. – Думаю, что он действовал в состоянии аффекта. Его ослепила ненависть…