Бесполезный человек (Москалев) - страница 58

– И в тебе тоже, – подумал Кузин, закрывая за собой дверь.

Глава 19

Нервы сдавали, в лаборатории стало душно и принц включил кондиционер.

Эр больше часа просидел в экстазе перед монитором, в спешке исправляя допущенные ошибки. Его пальца бешено стучали по клавишам. А нервы играли непристойные ноты на струнах.

В уголку экрана замигал восклицательный знак, после нажатия, на который открылось окно с пакетными данными маяка, их были сотни.

– Да! – закричал Эр от радости, – она смогла!

Внизу появилась полоса загрузки, и затем локатор начал поиск нужного сервера на Дне. А сервер этот находился в маленьком кристаллическом мозге небольшого робота, которого носил на плече недавний незнакомец снизу.

Все программы подключились, кроме одной – ручное управление дало сбой. Эр включил «глаза».

От увиденного по щекам потекли слезы, он никогда не был так счастлив. Его лицо озарила улыбка, но лишь на миг.

Вдруг в голову ударила струя энергии, из самого его центра, поразив Эра и отключив его сознание, застав в судорожных движениях, выгибающих дугой тело.

Корчась, он упал с кресла на пол, ударившись носом и размозжив его, роняя кровавую пену на мягкий пластик.

Его приступы были мучительны, с каждым разом они протекали с большей силой, изо рта хлынула кровь – он прокусил себе язык. Тело билось в судороге.

Дверь бесшумно открылась, и две женские руки приподняв его голову, вонзили в шею иглу, вводя долгожданную спасительную жидкость смешанную с ядом. Голова Эра поникла, мышцы расслабились, и глаза выкатились, обнажив суженные в точку зрачки, в которых проглядывались капельки алой крови и отсутствие жизни.

Затем эти две руки отодвинули кресло и заглянули в монитор, сказав:

– Так-так… как интересно.

Часть 2. Дно

Глава 20

Высокий человек, красивый, обросший черной грязной щетиной скрывающей прыщи, в белых от пыли, да ещё и дырявых ботинках, хотя хорошего качества и очень древних, из которых высовывались грязные мозолистые пальца, затаился.

Дыры ему служили для вентиляции, по крайней мере он так считал, или успокаивал себя этими мыслями, ведь обувь на Дне – предмет небывалой роскоши, дорогие бархатные, да шелковые туфли, которые наверху ценились изящными знатоками моды и искусства очень дорого, на Дне представляли мусор последнего сорта, который едва ли сгодился бы для растопки шатких печек хижин в особые холодные времена. На самом же деле, он ленился починить их, убеждал себя, что перетерпит, а пыль меж делом забивала все пространство в растоптанных ботинках, от чего чувствовался дискомфорт, и все мысли его концентрировались именно на этой мелочи, как будто натертый больной мозоль, который не оставляет тебе покоя ни на минуту.