– Хорошо, – кивнул Джет, – ведь мама тоже этого хотела…
– Да…
– Пообещай мне, что не оставишь меня.
– Обещаю, сын.
Отец протянул Джету руку, и тот крепко пожал её, а затем спросил:
– Пап, не успел у тебя спросить с утра: а что за медосмотр все проходили рано утром сегодня? И почему мне не нужно было?
– Сказали, что это первая волна осмотров и пока нужны только взрослые. Они хотят запустить какую-то программу по защите здоровья, а так в основном обычный осмотр, померили температуру и спросили, есть ли татуировки или робопротезы.
– А когда будет вторая волна?
– Не сказали. Так, – опомнился отец, – давай ешь, пока еда совсем не остыла. А когда поешь – ложись спать, ведь завтра рано вставать. Тем более у кого-то же завтра совершеннолетие? – с улыбкой сказал он и встал из-за стола.
– Ага, – довольно ответил Джет, – спокойной ночи.
– И тебе, и не засиживайся допоздна!
– Ла-адно.
Через пару минут, закончив с отцовской стряпней, Джет вернулся в свою комнату и продолжил изучать историю, пока не уснул.
Рано утром с улицы раздавались недовольные восклицания и шум. Убрав планшет с лица, с которым уснул вчера, он встал и потянулся. Неспешно подошёл к окну и отдёрнул штору. Около их подъезда стоял матово-чёрный приземистый броневик из улья, хотя обычно патрульные Годсхайва не отъезжают от улья дальше, чем на пару кварталов, как раз где проходит граница между трущобами и городом. Вдруг раздался стук по входной двери:
– Стив Хаконе, откройте дверь.
Джет выбежал в коридор, но отец жестом приказал ему спрятаться, а сам пошёл открывать дверь.
– Сейчас открою, а в чём дело? – за дверью стояли двое патрульных в тёмно-серой форме Годсхайва.
– Вам придётся проехать с нами.
– Хорошо, – смутился отец, – только вещи соберу…
– Никаких вещей! – приказным тоном сказал второй патрульный, вытащил отца за руку из квартиры и потащил на улицу.
Услышав это, Джет побежал за ними, пролетел по коридору, затем вниз по лестнице и к броневику. Патрульные уже затолкали его отца в чёрную машину, Джет кричал и требовал, чтобы они отпустили его, но в ответ он получил удар дубинкой-шокером, отчего потерял сознание. А когда пришёл в себя, то ни отца, ни броневика уже не было.
Убитый горем, он вернулся в квартиру и обнаружил на полу продолговатую коробочку с прикреплённой запиской:
«Сынок, как ты знаешь, в нашей семье есть традиция – передавать эту реликвию из поколения в поколение. И поскольку сегодня твоё совершеннолетие, то теперь он твой.
С днём рождения».
Чуть больше года спустя
Поздним тёмным летним вечером окраины трущоб освещались только многочисленными неоновыми вывесками и мониторами за витринами, ведь фонарей тут никогда и не было. Седой короткостриженый мужчина с грубыми и угловатыми чертами лица, как у старого вояки, в чёрном кожаном плаще с поднятым воротником свернул с улицы в тёмный переулок, зашёл за угол здания и спустился вниз по лестнице, где был вход в подвал. Тихонько прикрыв за собой дверь, мужчина запустил руку под плащ и крепко сжал рукоять старенького, но верного пятизарядного револьвера Магнум 500 с длинным стволом. Прошёл чуть дальше по коридору и попал в логово одной из самых опасных банд в этом районе, однако не это он ожидал там увидеть.