Ее тело невольно отстранилось от моей руки, но ее блестящие глаза не моргнули. Игра глаз была общеизвестным доказательством честности, но столь же часто я видел в них признак очевидной лжи.
— Нет, Джерри, — сказала она. 'О Господи.' Она откатилась от меня и подтянулась, чтобы сесть на кровати. «Вы не можете думать, что я имею какое-то отношение к зверям, которые вас пытали». Она начала плакать. И утешать все это содрогающееся великолепие было наслаждением, которое снова вело от одного к другому, теперь уже более мягкое, поскольку я брал на себя роль смотрителя и ласкателя. Когда наше дыхание снова выровнялось, я закончил свою анкету, более извиняющуюся, дружелюбную, но все же пытливую и соответствующую моей роли.
«Черт возьми, Розана, дорогая, — сказал я. — Я вовсе так не думал. Но это было так внезапно и так совершенно бессмысленно. Кроме того, никто не знал, что я здесь.
«Ах». Розана приняла мои извинения и наградила меня беспорядочной линией поцелуев от моего подбородка до пупка. — В Риме все всегда все узнают очень быстро, Джерри. Полная заполняемость отеля, таксист, ваши киношники. Полагаю, кто-то принял вас за кого-то другого, не так ли? — Должно быть, — сказал я. «Но, видите ли, я ничего о вас не знаю, кроме того, что вы прекрасны и абсолютно уникальны в постели и что вы родом из великой винодельческой страны Колоньолы».
— Падуи, — необдуманно поправила она меня, развлекаясь взглядами в зеркало. — Ты действительно считаешь меня красивой, Джерри? Не слишком большой?
"Я не мог бы выдержать ни дюйма больше," сказал я наполовину правдиво. «И на дюйм меньше будет недостаточно». — Это очень мило, — проворчала она. «В ответ скажу вам, какая я простая девушка».
Она рассказала мне свою биографию, которая подтвердила то, что я уже прочитал в микроотпечатке. Она даже упомянула о маоистской группе в университете и отмахнулась от этого как от детской прихоти. И что благодаря поддержке Пьеро она получила работу.
Это была возможность, на которую я надеялся, и теперь настала моя очередь ухватиться за нее со смесью негодования, отвращения и ревности.
— Маленький Казанова, — взорвался я. — Послушайте, я кое-что слышал о его репутации среди женщин. И мысль о тебе с ним… Я убедительно стиснул зубы, чтобы оттолкнуть образ Розаны с Пьеро, образ скорее комичный, чем оскорбительный.
— Я сказала, что расскажу тебе правду, Джерри. Она вызывающе вздернула подбородок. «Итак, я занялась любовью с доном Лупо , и это было не так плохо и отвратительно, как вы думаете. Между прочим, твоя горячая Камилла едва больше лилипута, и ты не слышишь, как я насмехаюсь над ней, не так ли? 'Хорошо.' Я скривился от рычащего негодования. «Вы должны знать, — сказала она, — что милым молодым девушкам редко даром оказывают услуги».