Я оказалась в своей спальне, а Тодд и Кэссиди издавали в моей постели гротескные звуки. Я закрыла глаза, не желая снова переживать этот ужас.
— Как ты мог так поступить со мной, с нами? Я любила тебя! Я хотела подарить тебе свою жизнь, Тодд. Она? Ты с ней? — закричала я, и он повернул голову, а глаза стали большими и круглыми. Он вскочил с кровати, его член всё ещё был твёрдым. Он даже не прикрылся. Я повернулась, чтобы убежать, но Тодд оказался быстрее. Он схватил меня за руку, потянув назад, и прижал к стене.
— Лена, я могу объяснить! — бросил он, задыхаясь после раунда с грёбаной Кэссиди. Я попыталась уйти, и он вдавил меня в стену, а Кэссиди засмеялась, с задранной для моего жениха юбкой.
— Она ждёт, Тодд; расскажи, как ты трахал меня, и ждал, что она всё поймёт. Скажи, что ты не собирался жениться на ней, — ехидно заметила Кэссиди, и глаза Тодда стали ещё больше. — Это неправда, Лена, я люблю тебя. Только тебя, детка. Мы вместе навсегда, помнишь? — взмолился он, с круглыми глазами, заметив ненависть в моём взгляде.
— Придурок, — прошептала я, наблюдая за «мной» из прошлого, когда возвела стены и замерла. Они сделали это в моём доме, в моей постели, будто задумывали, что их поймают.
Я переместила нас из воспоминания, не желая смотреть на Лукьяна, чтобы увидеть жалость, которая наверняка была там.
— Мэм, ваша мать дома? — спросил солдат, сминая шляпу в руках и смотря на меня с жалостью. Он был старше, закалённый войной. Шрамы украшали лицо, руки и шею. За ним стоял дряхлый священник, вероятно, лет семидесяти-восьмидесяти. Он едва поднялся по лестнице. Услышав шаги мамы, я обернулась и посмотрела на неё. Мне хотелось оттолкнуть её от двери, спрятать от того, что, как я уже знала, должно произойти. Этого не может быть. Я дрожала, пересматривая воспоминание. Я стиснула руки в кулаки и мотнула головой. Лишь по одной причине армия Соединённых Штатов Америки появилась у двери со священником на буксире — пришли сказать, что кто-то был убит в бою. У меня начали подгибаться колени, и я попятилась. Мама остановилась в дверном проёме, вытягивая руки, когда поняла что происходит. Я продолжала отступать, не желая слышать. Это ошибка. Чёртова ошибка! Слёзы потекли, и я сердито вытерла их. Не нужно плакать, когда кто-то умер, и Джошуа не мёртв! Я попятилась к Кендре и обернулась, чтобы посмотреть на неё. Её глаза наполнились слезами.
— Нет, нет. Нет! Он не умер, он не бросит меня. Он обещал. Это ошибка, Кендра, это ошибка. Ужасная ошибка. — Я говорила обрывками и повернулась, чтобы посмотреть, как моя мать упала на колени. — Они ошибаются! Джош вернётся домой, он так сказал! Он вернётся! — кричал я. Моё сердце было разбито на миллион осколков.