Бахрамов, конечно же, делает по-своему – вскоре понимаю, что мы снова направляемся к его дому, точнее, к квартире, из которой приехали на мероприятие.
Я ничего не говорю – смысл спорить, выставлять себя истеричкой. Ясно, что все равно сделает как задумал. Но я злюсь. И когда выйдя из машины открывает мою дверь и галантно подает мне руку, демонстративно ее игнорирую.
– Не стоит впадать в обиду, Эрика. Я не смог тебя отпустить домой, извини. Но я не хотел тебя задеть.
– Тогда чего же ты хотел? – оборачиваюсь резко.
– Тебя.
От лаконичного ответа у меня перехватывает дыхание, невольно облизываю губы, хмурюсь, потому что внизу живота сразу начинает разливаться истома.
– И я знаю, что ты тоже этого хочешь, – добавляет, убивая своей самоуверенностью.
– Для тебя это всего лишь игра, правда? – спрашиваю резко, но ярости нет, только усталость и грусть. Нет сил бороться с ним.
– Нет, милая, я не имею привычки играть. Жаль, ты не хочешь признать это. Тебе проще говорить себе, что я чудовище, монстр, который тебя заставляет, принуждает. Тебе не интересно, что я чувствую. Например, что ты единственная женщина, которая сводит меня с ума. Думаешь, это мне нравится?
Эти слова производят на меня сильное впечатление. Первый проблеск уязвимости, первый проблеск человеческого в Бахрамове…
Мне показалось, что Давид хотел сказать, что он хочет меня вопреки своей воле. Так ли это? Неужели он тоже испытывает дискомфорт от нашего «союза»? Как бы хотелось поверить, что это так!
Положив руку мне на поясницу, он ведет меня к главному входу в здание. В лифте молчим, войдя в квартиру Давид сразу направляется к бару, а я стою нерешительно посреди гостиной, не зная, что делать.
Почему он так действует на меня? С ним я всегда становлюсь слабой, беспомощной и очень уязвимой. Надо вести себя осторожнее. Прежде всего, не стоило допускать близости. Но что теперь посыпать голову пеплом… Всю жизнь я подавляла свои чувства, но сейчас ощутила их силу и отдалась им.
Пока размышляю, Давид подходит ко мне.
– Тебе помочь?
– Что?
– Расстегнуть платье? Повернись спиной…
Делаю что он говорит. Кажется, Давид едва слышно посмеивается, расстегивая молнию. Хочется поторопить его, ощущение, что это испытание продолжается вечность. Закрываю глаза, чувствуя себя полностью во власти медленно раздевающего меня мужчины. Перехватывает горло, когда ощущаю на спине его горячее дыхание. Его губы касаются обнаженной кожи, и я закрываю глаза. Хочу протестовать, но не могу, нет сил прервать это волшебство.