— Остаются мясники и педофилы, — выдыхаю, пытаясь удержать в грудине сердце, которое рвётся наружу.
— Ты давай по подпольным операционным, а я займусь любителями детишек, — сплёвывает Шахим. — У этих уёбков тонкая душевная натура. Твоя грубая сила всё испортит.
Шахим отправляется в рейд по мировому скоплению дерьма, а я пробиваю все известные нелегальные клиники. Третьи сутки рою землю, не позволяя остановиться. Стоит замедлить движение, встать, закрыть глаза, и сразу чувствую страх детей и боль жены. Ощущение, что душа вырывается из тела и стремится к ним, стараясь разорваться на полпути. Твари! Обязательно найду и порву на части, перед этим сняв заживо шкуру и выпотрошив тупым ножом!
Следующие два дня бойцы переворачивают кровавый бизнес, часть вырезая, совсем охуевших сдавая органам, а согласных сотрудничать, вытрясают под чистую. Удивительно, но бо́льшая часть группировок страны оказывает поддержку и посильную помощь. Только благодаря им, весь процесс ускоряется, и вариант с мясниками отметается всего за пару дней. А через неделю от Шахима приходит сообщение:
«Срочно вылетай в Крайову. Бери бойцов»
Дамир
Перелёт кажется мучительно долгим, а неизвестность выматывающей. Большое желание придушить Шахима за его краткость и отказ обсуждать что-либо по телефону. Конспиратор хренов! Надеюсь, через несколько часов воссоединиться с моей семьёй. Ничего не пожалею, утоплю в крови всю Крайову, но верну детей и жену.
Шахим организовывает встречу и везёт на окраину в разбитое захолустье. Странное место для любителя шикарной жизни, что навевает подозрительные мысли. Парни напряжены, не выпускают оружие из рук, переговариваются шёпотом и всё больше знаками, стараясь не выдать нервозность при сопровождении и водителях.
Подъезжаем к полуразрушенному зданию с единственным фонарём над дверью, ведущей в подвал. Незаметно отстёгиваю кобуру, снимаю револьвер с предохранителя. Чтобы не задумал араб, малой кровью его люди не отделаются. Может зря я вычеркнул его из списка подозреваемых? Может поспешил довериться и принять лживую помощь?
— Расслабься Мир, — встречает в каменном мешке, залитом ярким светом, Шахим. — Место не самое комфортное, но зато надёжное и расположено ближе всего к нужному объекту.
— Скажи, что ты их нашёл, — с надеждой бросаюсь к нему. — Пообещай, что мы их сейчас вытащим.
— Не всё так просто, брат, — осаживает он. — Есть подозрения, но нет доказательств.
— В смысле? — свожу брови, сжимая кулаки.
— Один очень нехороший, но очень полезный в моих делах с травкой человек, шепнул по секрету о предстоящем через день закрытом аукционе, — понизив голос рассказывает Шахим. — Аукцион непростой, лотами выступают детишки, и попасть туда можно только по приглашениям, распространяемым в очень узком кругу. Таких аукционов проводится несколько по всему миру, и детей на них привозят с улиц, тех, кто бродяжничает. Нижней планки возраста нет, но обычно младше шести лет товар не выставляют, о здесь… Фаруха заинтересовали два лота девятимесячная девочка и четырёхлетний пацан. Оба чистые, без заболеваний, сопровождающих жизнь на улице, и странное условие — совместный выкуп запрещён.