С того кошмарного дня, когда похитили мою семью, Максим с Полиной и Мирой переехали сюда несмотря на то, что в данный момент мой дом стал самым небезопасным местом. Поля взяла на себя роль плакальщицы и вечной причитательницы, чем хоть немного вносила жизнь в умирающее пространство, а Макс постоянно дёргал, поддавал пинки, не давая стухнуть в пустом доме.
Благодаря Максу, ремонтные работы провели в ускоренном темпе, а благодаря Полине, дети по присмотром любящей тёти. Несмотря на отёки и объёмный живот, Поля старается проводить всё время с племянниками, обнимая, целуя и отвлекая игрой. Правда, отвлекаются они неактивно, но её старания бесценны.
На утро дурдом набирает обороты. Сначала приходится разбираться со скандалом, устроенным Элеонорой на пропускном пункте, приехавшей без предупреждения с дурацкими документами, которые вполне могла подписать сама, затем создавать видимость работы и вникать в отчёты, высланные на почту.
Всё это время помощница стоит за спиной, тычет пальцем в монитор, перегибаясь при этом через плечо и раскладывая на мне грудь. Тяжелый запах ванили в её духах раздражает, наполняя воздух удушливой вонью, а прогиб в спине и неровное дыхание на ухо не оставляют вопросов, для чего она сюда припёрлась.
— Ещё раз положишь свои сиськи на меня, и их у тебя станет на две меньше, — цежу сквозь зубы, дёргая плечом и сбрасывая её телеса с себя.
— Дамир, я же из добрых побуждений, — лебезит она, хлопая ресницами и вытягивая губы. — Детям нужна мама, особенно маленькой Кирочке, а я их очень люблю, и тебя люблю. У меня получится заменить им мать.
— А с чего ты взяла, что им нужна замена матери? — пытаюсь держать себя в руках, что с трудом получается.
— Всё ещё веришь, что Вероника жива? Сомневаюсь. Она давно мертва, Дами…
Сдавливаю её глотку, отрывая от пола и впечатывая в стеллаж, от чего папки и всякая мелочёвка валится на меня. Чуть сильнее сжать пальцы и резко повернуть кисть, грязный рот шлюхи замолкнет навсегда. В её глазах застывает страх, а руки хаотично цепляют предплечье, стараясь отодрать и позволить проникнуть кислороду. Да, я не тот Дамир Авазович, которого все привыкли видеть в офисе. Своё тело, вот уже много лет, делю с жестоким зверем, не терпящем блядство, дурость и воровство.
— Через шесть часов тебя не должно быть в городе, иначе твой накаченный рот будет полировать члены моих ребят до те пор, пока не сотрётся, а после они примутся за твою задницу, — шиплю ей в лицо, не сдерживая больше себя. — После пары сотен бойцов от тебя ничего не останется. Закрой глаза, если поняла.