Я печально вздохнула. Вот он — путь домой, а я даже не могу им воспользоваться. Потом взглянула в лицо мужа и еще раз вздохнула. А стоит ли возвращаться? Уловив неуверенность в моем взгляде, этот хитрец все-таки поцеловал меня, требовательно так, горячо.
— Меня господин Гриффин ждет в гостиной! — крикнула я через пару головокружительных мгновений. И выскользнув из слишком умелых рук мужа, спрыгнула на пол.
— Кстати, я подумала, что раз со шкатулкой возникли сложности, то лучше заняться пока другой вещью. Например, перчаткой. Я видела ее на одном портрете в разрушенном скорпионьем храме. Меня туда Галар Порфир отвел.
Ноэль при этих моих словах заинтересованно склонил голову.
— Ты видела портрет Фогеза?
— Нет. Перчатку носила женщина из Скорпионов. Слыхал о такой?
— Да. Ромина Дени.
— Она и есть сущность лавки, Ноэль! Но ничего не помнит. Вики рассказывала, что существует предание, согласно которому лавку создала ведьма. Она же собрала и первых работников из семей должников. И наградила даром охотников Бенжамена и Брасса. Мне кажется, что речь шла именно о Ромине. О воительнице, а не о ведьме.
Ноэль глянул на меня исподлобья.
— Сплетничали, что она была близка с Фогезом, — с сомнением произнес он.
— Так и думала, что они были связаны. И после его смерти Ромина создала лавку, механизм, который должен был найти все утерянные артефакты, — я взволнованно прошлась по комнате.
— И вернуть былую власть Скорпионам? — предположил Ноэль.
— Но потом что-то пошло не так и она, видимо, погибла. Оказалась заточенной в лавке.
— А Бенжамен и Брасс позабыли о первоначальных целях, сосредоточившись на поиске выгоды и торговле. Значит, должен быть и какой-нибудь магический договор с Роминой.
— Вот почему Агриппина Николаевна твердила, что лавка проклянет, если ее продать. Но что же произошло с Бенжаменами? И куда подевались мои родные? Неужели Фогез младший добрался и до них? — мне уже хотелось плакать, честное слово.
Ноэль подошел ко мне и обнял.
— Надо разыскать госпожу Агриппину.
— Белладонна говорила, что сын Гектура Бенжамена сбежал и был обвинен в воровстве. Так сообщили работникам, а что случилось на самом деле, неизвестно.
Я всхлипнула в шею мужа и наверняка бы разрыдалась, но меня остановило громкое сопение.
Кто-то очень громко сопел в комнате!
— Оливер! — прикрикнул Ноэль.
У него на плече незамедлительно материализовался котик.
— Ты все время был тут? — строго спросила я.
— Вот еще, за вашими телячьими нежностями подглядывать, — последовал небрежный ответ. — Но подсказать обязан. Вместо того чтобы мокроту разводить и плакать, сладкая моя деточка, ты бы третий этаж, что ли, проверила. Может, там бумаги какие, архивы, переписка… мрр… дневники? А? — Оливер перепрыгнул на постель и улегся на подушке. — Мыл я лапы! А вы третий этаж осмотрите, бездельники-романтики.