«Видать, мужичок-то не простой». – Подумалось мне, ловя в провожающих нас взглядах затаенный страх.
Обойдя хозяйственные постройки, мы вышли к задним воротам, где рядом с оседланным мулом стояли двое в белых хламидах канцелярии с оранжевыми отметками слуг на лбу.
Мой провожатый остановился, и мы вчетвером довольно долго стояли в тягостной тишине, пока не появился квестор. Выйдя из дома, тот бодро прошагал к мулу, по пути оглядев мой наряд и процедив: «Сойдет».
Мрачный мужик взял животное под уздцы, и Фарон, взобравшись в седло, тут же тронул в открывающиеся ворота. Писцы канцелярии двинулись следом, и я, не дождавшись никаких команд и потеряв пару мгновений на раздумье, побежал за ними.
***
В чем прелесть мула, так это в его неторопливости. Эту нехитрую мысль я успел неоднократно повторить, пока наш небольшой караван неспешно двигался по дороге. Мимо довольно заунывно текли расчерченные как по линейке разноцветные поля, зеленые рощи фруктовых деревьев и соломенные крыши редких деревень. Со мной за все время пути никто не обменялся ни словом и даже во время остановки на дневной отдых лишь молча бросили половину ржаной лепешки. Куда направляется квестор Фарон, зачем тащит с собой меня? Посвящать в эти вопросы неприкасаемого никому в голову не приходило.
Ближе к вечеру на горизонте показались красночерепичные крыши каких-то высоких строений, и по тому, что мы двигались именно в этом направлении, у меня появилась мысль, что именно там и есть конечная точка нашего путешествия. С каждым шагом моя уверенность в этом росла, поскольку не только люди, но и мул прибавили хода, да и выражение лиц моих спутников говорило о приближении скорого отдыха, еды и прочих человеческих радостей.
Наблюдения оказались абсолютно верными, и вскоре мы уже входили в ворота большой виллы с величественным двухэтажным господским домом и десятком разбросанных по территории неказистых построек из беленой глины.
Меня отвели в одну из таких хибар и, оставив краюху хлеба с кружкой воды, заперли до утра. Сказать, чтобы я был расстроен, так вовсе нет. Копна свежего сена в углу и его одуряюще-дурманящий запах говорили мне – жизнь прекрасна, а когда я заглянул в крынку и обнаружил там вместо воды свежее молоко, то чуть не заблеял от восторга. Никогда еще до этого мне не приходилось вдыхать аромат только что скошенной травы, и это было волшебно. Для меня, видевшего только вытоптанную землю, гнилую солому и раскаленные на солнце камни, вытянуться на копне ароматного сена было просто райским блаженством. В общем, я наслаждался как мог, пока ел и пил, но стоило мне закончить как усталость моментально сморила меня, повергнув в глубокий сон. Это чудесное, безмятежное состояние, по моим ощущениям, продлилось всего лишь один краткий миг, и коварное пробуждение тут же вернуло меня обратно в суровую реальность.