– Парня-то за что? – прозвучал ледяной голос Армана.
– А это не я, это ты, – ответил ему губернатор. – Правда, Теодор? Скажи.
Он кивнул. И хоть ответил тихо, услышала его не только я.
– Они меня били и говорили, что это привет от Армана, – он облизал пересохшие губы, сморщился.
– Тихо, тихо. Молчи, – оглянулась я в поисках воды. И наткнулась взглядом на губернатора. Ах вот как, падла, ты всё обставил. Заставил Армана поверить, что я ему изменила с Тео. Так ещё и Арман его избил. Я встала. – Дайте воды!
– Обойдётся. И ты задницу прижми и заткнись, – рявкнул губернатор.
И это стало последней каплей.
– Сам заткись, сука! – выхватила я пистолет.
Руки у меня, конечно, тряслись. Не верилось, что всё это реально происходит. И хотелось плакать. Но убить его хотелось больше – такая во мне кипела ярость.
Он пятился, медленно поднимая руки, пока не упёрся спиной в стол.
«Подняла – стреляй. Не жди команды или знака свыше. Не медли, – учил меня буквально только что Валентиныч. – Иначе передумаешь».
«Не думай! Просто стреляй!» – учил и Арман.
И я надавила на спусковой крючок.
– Сдохни, падла!
Раздался выстрел. Потом второй. Третий. В стороны полетели щепки. Завоняло пороховым дымом. Губернатор упал. И я не удержала и после третьего выстрела выронила пистолет.
Мне показалось: я оглохла – такая повисла тишина. Но вдруг почувствовала такую усталость, что пошатнулась, сделала шаг вперёд и села прямо на пол.
– Это тебе, сука, за бабаню, – смотрела я, не моргая, как губернатор, опираясь на локоть, ползёт от меня боком и за ним остаётся тёмный след. – За её слёзы. За жизнь впроголодь. За то, что мы всё время мёрзли. За то, что она считала предателем Армана. За то, что ты украл у нас, я тебя никогда не прощу, – прохрипела я. Горло перехватило. – Но спасибо, что у меня была эта жизнь.
Кто-то пнул пистолет к тюкам сенам. Губернатору помогли подняться. А мне на плечи легли материны руки.
– Так это он должен был позаботиться о тебе с бабаней? – спросила Татьяна Владимировна. Не знаю, когда и как она тут оказалась. Наверно, приехала, пока я сидела возле Тео. Но я кивнула.
– Вот козёл, – она встала.
– Сожалею, что не попала, – вздохнула я, когда она помогла мне встать.
– Зато ты заставила его обоссаться, – прыснула она.
За ней заржал Арман, потом Валентиныч и даже Тео заулыбался, глядя на перекошенное лицо губернатора – на его светлых брюках расплылось огромное тёмное пятно. А след, что за ним оставался – был совсем не кровью.
Жаль, конечно, что я расстреляла стол. Но хуже всего не то, что я промазала, я в него и не целилась. Хуже всего, что он опозорился со страху и это его взбесило.