Он не спеша сделал ещё глоток, словно не к нему обращались. Молча подошёл, молча расписался на всех нужных листах. А потом пошёл провожать всю эту компанию в строгих костюмах и очках, по ходу включая везде свет.
– Яна Андреевна Чекаева. По-здра-вляю! – швырнула я поверх бумаг новый паспорт. Даже фотографию вклеили ту, что сделали в «Галерее», когда я устраивалась на работу. С биометрическими данными. Ну как же! Повышенный уровень безопасности для работы с такими дорогими экспонатами. И отпечатки пальцев сняли. И даже загранпаспорт мне сделали. Швырнула я сверху и второй документ.
И пошла следом. Машинально щёлкая выключателями в другую сторону.
– Не выключай свет! – вышел Арман мне навстречу. – Терпеть не могу темноту.
– Да как скажешь, – стукнула я по клавише, которую только что нажала, и люстра под потолком снова вспыхнула.
– Почему ты не отказалась? Зачем вышла за меня замуж?
– Давай, давай, предъяви мне, что именно такой у меня был план, – злилась я так, как никогда в жизни не злилась. – Сначала трахнуть тебя без презерватива, не сказав, что я дочь твоего друга. Потом залететь. Потом женить. Да, ещё я мечтала переспать с губернатором. С которым, правда, трахалась моя мать. Но это не важно. В принципе, я со всеми её мужиками трахаюсь, – обогнула я его, глядя на экран ожившего телефона. Теперь просила ей позвонить мать.
– Ты куда? – спросил он в спину.
– Вешаться. Сдохну сама. Очищу твою совесть перед почившим другом. Всё, что тебе надо от меня, я уже подписала. Живи и радуйся.
– Балда! – поймал он меня за руку. – Я тебе сдохну.
– Да отвали ты, Арман! – вырвалась я. – Мне надо позвонить.
Но у фонарного столба, наверно, больше деликатности. Этот нахал подхватил меня на руки.
– Потом позвонишь. Сейчас я буду тебя кормить. И ты расскажешь мне всё, что сказал тебе Романов.
– А ты уверен, что мы с ним говорили, а не сношались? Всё же пробыли вдвоём в закрытой комнате дольше, чем я с тобой на этом столе, – кивнула я, когда он занёс меня в кухню.
– Ему девяносто семь, – так и держал он меня на руках, словно думал куда поставить, как горшок с геранью.
– Ой, знаешь, я слышала сейчас есть всякие препараты для повышения потенции. Опять же не такой уж он и старый…
Он поставил меня на пол и обнял.
– Зверёк, заткнись.
– Нет, не заткнусь, – подтянула я его к себе за шею. Какое странное чувство: в душе я хочу его убить, а руки сами тянутся обнять. – Это ревность, да?
– Хуже. Это тупая всепоглощающая ревность. А ещё страх. И собственное бессилие. И ужас: что если бы? Что если бы я совершенно случайно об этой поездке не узнал. Если бы сам губернатор меня не пригласил. Зверёк, – он посмотрел на меня. – Твоя мать специально взяла тебя в эту поездку. Она хотела подложила тебя под него.