– А кто увозил их? Янку с матерью Андрея после пожара? – нахмурился я. – Не мог Зверь поселить их в такой квартире. Матери жить впроголодь он никогда бы не позволил. А уж тем более вместе с ребёнком. А ты говорил: выросла, выучилась, замуж вышла, – глядя как Янка бежит к дому, довольная, вприпрыжку, усмехнулся я.
А в душе заскреблось. Ведь у неё никого на всём белом свете, кроме меня.
И всё бы ничего, кабы она была не дочь Зверя, или кабы я её не трахал. Ведь я хотел, обещал себе, что больше к ней не притронусь, но не смог. Хочу, чтобы у нас родилась малышка с её зелёными глазами. Хочу пацана, похожего на Зверя, на неё.
Она остановилась и полезла в карман за телефоном. Оглянулась, прижала трубку к уху и пошла с кем-то говорить.
– Ты знаешь кто такой Теодор Бломберг? – посмотрел на меня вопросительно Валентиныч.
– А что? – удивился я, хотя это имя было так свежо в памяти. В документах, что я вытащил из памятника, и о которых до сих пор никому не сказал, Андрей упоминал как раз «Тео».
– Он назначил твоей жене встречу. Завтра. И подозреваю, это снова звонит он.
– Да?! А кто он?
– Говорят, племянник Романова.
– Говорят? – нахмурился я.
– Только никакого племянника у князя нет.
– Нет, Теодор, я понимаю, что разговор не телефонный, – оглянулась я на дом и отошла подальше, чтобы меня было не слышно из открытого окна. – И что, конечно, нужно, встретиться. Но я пока за городом и не знаю, получится ли у меня завтра вырваться… Как улетаете в Зальцбург? – по телефону у него был довольно приятный голос. – Уже завтра?! И у вас документы, которые вы можете передать только мне из рук в руки?… Нет, я не могу не сказать Арману. Теодор, вы не понимаете. Я не просто с ним живу. Он мой муж.
Повисла пауза. Странная. Неживая. Словно он там умер или онемел.
– Тео? Тео?! Алло! Вы меня слышите? – глянула я на экран. Связь пропала? И тут снова раздался его голос. – Ну, конечно, это всё меняет, – согласилась я. – Я постараюсь. Хорошо. После работы. В парке. Я понимаю, что это касается моего отца. Что?! Отец… просил… Что? Арману не говорить?!
Но связь прервалась или он отключился. Я стояла, вытаращив глаза.
Нет, определённо мне так послышалось, что отец «просил». Ненавижу эти недомолвки. И при этом все просят меня что-то не говорить Арману. Сначала звонила мать.
Ну, конечно, она была в ужасе, что губернатор имел на меня виды. Кто бы сомневался, что она преподнесёт это так. Она была в таком шоке, что не могла даже выйти меня проводить. Но верить или не верить? Сомневаюсь, что о планах на меня ей сообщил сам губернатор. Это сказал Арман. А значит, она могла и не знать. Но я уже во всём сомневалась. И да, конечно, я не скажу Арману, что она звонила.