Почистив дочке рыбу, потянулась за салфеткой, но отчётливо почувствовала на себе чей-то тяжёлый, суровый взгляд. Хотя нет. Не чей-то. А вполне определённого, стоящего рядом человека.
— Какие-то проблемы?
Приходится смотреть на него снизу вверх, ведь я сижу за столом, а он стоит. Хотя мне не привыкать. Ниже себя я ещё не встречала человека. Разве что дети. И то! Только маленькие.
— Дело в том, что это не наш заказ.
— Дело в том, что это моё распоряжение.
Мне понадобилось определённое количество времени, чтобы осознать услышанное. Зашибись! И что теперь делать с этой информацией?
— Но мы столько не съедим. Это чересчур много.
— Мелочиться я не привык, — как ни в чём не бывало, мужчина приземлился на диван напротив нас, вальяжно облокотился на спинку, положив запястья на стол. С трудом оторвала взгляд от его жилистых рук, представив на мгновение, как эти смуглые пальцы медленно скользят по светлой нежной коже… Пришлось поспешно отвернуться, чтобы он не прочёл моих мыслей. И кстати, штаны на нём теперь другие, чистые. Я успела заметить. — А, как я посмотрю, Мария не против моей инициативы.
— А, как я посмотрю, Вы уже переоделись.
— Какая потрясающая внимательность.
— Вы всегда такой колючий?
— Иногда бреюсь, — промелькнувшая во внимательном взгляде искорка задора говорит о том, что он небезнадёжен. И что он специально ушёл от ответа.
Ощутимо стушевалась и растерялась… от него, в целом. От его суровости, от его иронии, от его присутствия. И от его нестандартно-резкого поведения, обычно непринятого в обществе. А тяжёлый, пристальный взгляд вообще заставляет ёрзать на диване в надежде, что мои нелицеприятные тайны так и останутся тайнами, а не выплывут наружу все до единой…
Почему-то чувствую себя в ловушке. Он не уйдёт, просить его удалиться будет невежливо, а Маша всё ещё медленно орудует вилкой. Чтобы избавиться от необходимости участвовать в разговоре, потянулась к бумажной салфетке и вытерла рот этой мелкой обжоре. Она уже успела испачкать рукав в соусе. Зачем им только тарелки мажут?
Совершенно не ожидая от дочери последующей «подлянки», с удивлением отмечаю, как Машенька, не отрываясь, смотрит на владельца ресторана и медленно, с опаской двигает к нему тарелку с детским салатом. Более того, стеснительно произносит:
— На.
У меня сейчас глаза на лоб выскочат! Моя стесняшка сама вступила в разговор с ним? Раньше и более дружелюбные люди не вызывали у неё подобного доверия.
— Спасибо за приглашение. Раз уж вам этого много, то я, пожалуй, составлю вам двоим компанию. Ты ведь не против, Кира?