На его лице написан полный скепсис. Брови, всё это время медленно ползущие вверх, кажется вот‑вот достигнут корней волос. При этом смотрит он на меня и правда как на сумасшедшую. Наверное, я веду себя не очень адекватно, повиснув на его предплечье и стараясь удержать на месте эту скалу из тестостерона. Внезапно осознаю, что на ощупь Рома очень даже ничего. Трогать его приятно. От него вкусно пахнет древесным ароматом, от которого во рту собирается слюна и мне вдруг хочется лизнуть золотистого цвета кожу на мужской шее.
Сглатываю. После фиаско с Женей парней у меня не было. Я зареклась и поставила крест на чувствах и отношениях. Не до этого было. Учёба. Маленький ребёнок. Кое‑какое время на себя. А теперь внезапно меня волнует близость Дроздова? Дожила.
Каблуки неприятно чиркают по кафелю, возвращая назад в реальность, где Дроздов‑шкаф таращится на меня с отчаянным непониманием.
— Ты совершенно не воспринимаешь меня всерьёз, Рома!
— А должен, Канарейкина? Если честно, ты меня до чёртиков пугаешь, — усмехается Роман.
— Если прекратишь пытаться от меня сбежать, я смогу всё объяснить. По‑человечески.
— Валяй, — благосклонно отвечает Рома и опершись плечом о стену, принимает напряжённо‑выжидающую позу.
— Хорошо. Спасибо. Мне предложили работу. Хорошую работу: денежную и не в нашей стране. У них свои порядки, понимаешь? Я очень хочу попасть в эту фирму. Но сегодня мне поставили условие. Либо у меня в паспорте должен быть штамп о замужестве, как и в анкете стоять галочка напротив графы семейное положение, либо они найдут более подходящего сотрудника, несмотря на то что моё портфолио их впечатляет. То, что у меня есть Зоя, только всё усложняет. Мне нужен этот долбаный штамп в паспорте, и меня устроит, если брак будет ненастоящий.
— Кто у тебя есть?
— Дочь. У меня есть дочь. Ей три года, я оставлю её здесь, со своими родителями, пока не устроюсь в Дубае, — объясняю бодро, обрадовавшись, что он перестал от меня пятиться и, кажется, впрямь заинтересовался и проникся всей ситуацией. — Вы с ней чем‑то похожи.
Оглядываю Рому с головы до ног. Цветом волос, конечно, не более. Моя Зойка рядом с ним будет казаться совсем крошкой и, скорее всего, назовет его «дядя Великан».
— Так предложи своему бывшему помочь тебе, — озвучивает очевидное Рома.
— Он уже женат. А вот ты — нет, — парирую в ответ.
— Ага, не женат и не собираюсь, Канарейкина. Удачи тебе в поисках мужа, но я пас, — поднимает вверх ладони, намекая на то, что разговор закончен.
Я буду не Лена Канарейкина, если так просто отпущу его сейчас. Ведь уже почти нащупала слабину в его обороне. Он же меня даже выслушал! А это уже кое‑что.