Дойдя до нужной мне двери, стучу – ответа нет. Еще раз. Тишина. Вспоминаю про «дзинь ля-ля». Стучу-стучу, ответа нет. Решила, что из-за сбивчивого дыхания не попадаю в ноты. Пробую постучать еще несколько раз, постоянно меняя тональность. С четвертой попытки она наконец открывается. Входить боязно, но страх перед Герастом сильнее.
Первое, что бросается в глаза – естественный свет, который проникает в кабинет из огромных окон, блестевших так, будто их только что начистили. Но самое необычное здесь – крыша. Сначала мне даже показалось, что башня находится под открытым небом: необходимо было присмотреться, чтобы увидеть стеклянный купол. Наверное, это здорово – лежать и наблюдать над низко проплывающими облаками днем, а ночью смотреть на звезды.
Вокруг находятся старинные вещи, словно блага современности не коснулись этого уголка нашей планеты. Древние фолианты стоят в не менее древнем шкафу. Старинные часы, в открытом сундуке приборы, колбы, на стенах висят почти истертые карты.
В центре комнаты – обшарпанный темный стол. Непонятно, какого цвета он был ранее. За ним сидит приземистый старичок, который даже не поднимает на меня глаз. Все лицо испещрено глубокими морщинами. Крючковатый тонкий нос, узкие сухие губы, впалые щеки. Белоснежные волосы, борода и брови аккуратно подстрижены, ресницы такие короткие, что их почти незаметно. Сколько же ему лет? Никогда не видела таких древних магов. То, что он прожил не одну сотню лет, сомнений у меня не вызывало.
– Со слухом у тебя, девонька, плоховато, – прокряхтел магистр, распевая окончания слов. – Я стар и немощен, глух и почти слеп – и то слышал, как ты не попадаешь в ноты.
– Ну извините. – Я развела руками. – Знала бы, что соберусь к Вам в гости, обязательно бы закончила музыкальную школу.
– Молодость дерзит, старость мудрит, – усмехается он, скривив уголки губ. – Проходи, присаживайся.
Я несмело вошла и протянула записку, . Хотелось хоть немного отдышаться, прежде чем отправляться в обратный путь.
– Бери конфетку.
Только хотела отказаться, как он поднял взгляд и я уставилась в светло-голубые, почти белые старческие глаза.
По инерции беру конфету и отправляю в рот. «Вкусная», – успеваю подумать я. На краю стола лежит свежая газета, на открытой странице – романтический рисунок рыжей девушки и темноволосого мужчины. Подойти взять в руки неудобно, но прочитать хочется о чем статья, приходится украдкой коситься на ряд ровных строк. Увлекшись, не заметила, как вспыхнула записка. Схватив графин с водой с подоконника, хотела потушить пожар, но на столе оставалась лежать только горстка пепла.