Всё начинается в мае (Варванцева) - страница 4
Запомнится самое странное лето.
И если ты держишь в ладонях полмира,
То значит, мы снова увидимся где-то.
Город тоскует по белому снегу,
По сумрачным искрам предпраздничной стужи.
И ты уезжаешь, туда, где и не был.
А я остаюсь, и мой голос простужен.
Изъезжен маршрут полуночных таксистов,
Изъедены молью все старые куртки.
А я сохраню все твои переписки,
Заучив наизусть наши плоские шутки.
Доберешься – звони. Или, вдруг, заскучаешь.
Набери, когда встретишь холодный рассвет.
Первый снег, белый снег. Ну а ты уезжаешь.
И мой город тоскует теперь лишь по тебе.
Обнимай, обнимай нелюбимую,
Мне лишь лестно (ни против, ни за).
Ведь ты видишь меня, всю живую, красивую,
Когда с ней закрываешь глаза.
Мне нужен знак, мне важен шаг, мне слышен крик,
Но ты один и к одиночеству привык.
Мне так легко среди людей опять скучать,
Ты так хотел меня теперь не замечать.
Ты просишь шанс, но у себя (не у меня),
Боишься из искры разжечь огня.
А я молчу и ожидаю этот миг,
Когда пойдешь ко мне сквозь бурю, напрямик.
Голые плечи, тонкие кисти рук,
Вечер всматривается в черты лица,
Я целую тебя, Милый друг,
В этот миг и всю жизнь, до конца.
Не звони, не пиши, не надо.
Не зови за собой в злую ночь.
Как нуждалась в тебе – был не рядом,
А теперь счастье мне не пророчь.
Не люби, не скучай, не помни
И дотла изожги печаль.
Сердца верного больше не тронет
Ни твой взгляд, ни былой февраль.
У меня на ладонях твой запах
И на сладких губах поцелуи,
Порой счастлив, что хочется плакать,
Тебя любовью красивой балую.
А ты меня от ветров и от стужи…
И расцветут в сердце алые маки,
Ты тот, кто мне так по-честному нужен,
Лови, скорее же, все мои знаки.
Мурашки по коже пустились в неловкий вальс,
Город в весенних лучах непривычно – иной.
Все когда-то случается в первый (последний) раз.
Я целуюсь на красном с кем-то, но не с тобой.
***
В каждом осеннем рассвете
Есть частичка твоей души.
Нам в лицо улыбаются дети,
Ведь мы те ещё малыши.
Шарф окутал родные плечи
И горят октябрём глаза.
Я любить тебя буду вечность,
Молча, так ни о чем не сказав.
***
Что ж, видать, пришло время драмы,
Раз сижу тут и плачу в пледе,
Говорят, по тебе сохнут дамы
Самые преданные на свете.
А я не сохну, потому растворяюсь лужей,
Струюсь сквозь пальцы,
Ты меня пытаешься удержать,
Ведь тебе сложно так удержаться.
И я бегу босоногим ручьем
По разрезанным тротуарам,
Вот тебе белый стих, вот плечо,
Получи, распишись, если надо.
Из глаз Ниагарские водопады и плед подмочен,
Не звони и не лезь в окно под покровом ночи.
Поцелуй на прощание письма, храни их слепо,
Я не феникс, моей любви не восстать из пепла.