Всё начинается в мае (Варванцева) - страница 4

Запомнится самое странное лето.

И если ты держишь в ладонях полмира,

То значит, мы снова увидимся где-то.

Город тоскует по белому снегу,

По сумрачным искрам предпраздничной стужи.

И ты уезжаешь, туда, где и не был.

А я остаюсь, и мой голос простужен.

Изъезжен маршрут полуночных таксистов,

Изъедены молью все старые куртки.

А я сохраню все твои переписки,

Заучив наизусть наши плоские шутки.

Доберешься – звони. Или, вдруг, заскучаешь.

Набери, когда встретишь холодный рассвет.

Первый снег, белый снег. Ну а ты уезжаешь.

И мой город тоскует теперь лишь по тебе.

Обнимай, обнимай нелюбимую,

Мне лишь лестно (ни против, ни за).

Ведь ты видишь меня, всю живую, красивую,

Когда с ней закрываешь глаза.

Мне нужен знак, мне важен шаг, мне слышен крик,

Но ты один и к одиночеству привык.

Мне так легко среди людей опять скучать,

Ты так хотел меня теперь не замечать.

Ты просишь шанс, но у себя (не у меня),

Боишься из искры разжечь огня.

А я молчу и ожидаю этот миг,

Когда пойдешь ко мне сквозь бурю, напрямик.

Голые плечи, тонкие кисти рук,

Вечер всматривается в черты лица,

Я целую тебя, Милый друг,

В этот миг и всю жизнь, до конца.

Не звони, не пиши, не надо.

Не зови за собой в злую ночь.

Как нуждалась в тебе – был не рядом,

А теперь счастье мне не пророчь.

Не люби, не скучай, не помни

И дотла изожги печаль.

Сердца верного больше не тронет

Ни твой взгляд, ни былой февраль.

У меня на ладонях твой запах

И на сладких губах поцелуи,

Порой счастлив, что хочется плакать,

Тебя любовью красивой балую.

А ты меня от ветров и от стужи…

И расцветут в сердце алые маки,

Ты тот, кто мне так по-честному нужен,

Лови, скорее же, все мои знаки.

Мурашки по коже пустились в неловкий вальс,

Город в весенних лучах непривычно – иной.

Все когда-то случается в первый (последний) раз.

Я целуюсь на красном с кем-то, но не с тобой.

***

В каждом осеннем рассвете

Есть частичка твоей души.

Нам в лицо улыбаются дети,

Ведь мы те ещё малыши.

Шарф окутал родные плечи

И горят октябрём глаза.

Я любить тебя буду вечность,

Молча, так ни о чем не сказав.

***

Что ж, видать, пришло время драмы,

Раз сижу тут и плачу в пледе,

Говорят, по тебе сохнут дамы

Самые преданные на свете.

А я не сохну, потому растворяюсь лужей,

Струюсь сквозь пальцы,

Ты меня пытаешься удержать,

Ведь тебе сложно так удержаться.

И я бегу босоногим ручьем

По разрезанным тротуарам,

Вот тебе белый стих, вот плечо,

Получи, распишись, если надо.

Из глаз Ниагарские водопады и плед подмочен,

Не звони и не лезь в окно под покровом ночи.

Поцелуй на прощание письма, храни их слепо,

Я не феникс, моей любви не восстать из пепла.