– Тебе нужно отдохнуть, Та. Ты устала. Поспи, а я рядом посижу. Хорошо?
Я послушно кивнула, прилегла на одеяло, смежила веки и быстро забылась. Сквозь сон я чувствовала, как он гладит мои волосы, слышала обрывки разговора с польским таможенником. Илюша объяснил, что жена больна и документы он покажет сам…
Проснулась я от внезапной тишины. Ни тряски, ни стука колес, ни голосов. Темно и тихо.
– Что происходит? Где я? – мелькнуло в голове. В панике я резко вскочила и больно ударилась головой о верхнюю полку.
– Тише, солнышко. Испугалась? Я здесь, – Илья свесился вниз, вглядываясь в темноту. – Мы в Варшаве. Я договорился с проводницей, мы можем оставаться в вагоне. Я уйду минут за пятнадцать до отправления, оно в 3:30.
Я онемела. Мысль о том, что через два часа мы расстанемся навсегда, пронзила все мое существо, и я затрепетала, как насаженная на булавку, умирающая бабочка.
– Ты… Я… – слова не шли с языка. Во рту пересохло, было трудно дышать.
Он все понял. Спрыгнул вниз. Опустился на колени и уткнулся лицом куда-то в живот. Я обмякла и, точно в замедленной съемке, тихо сползла вдоль его тела на пол, сухие горячие губы Ильи коснулись моих.
– Я не смогу без тебя, Та, – выдохнул он.
– Молчи, – я поцеловала его так сильно, что сама застонала от боли.
Бережно, словно касаясь святыни, он дотронулся до груди, и мне показалось, что я теряю сознание. Осторожно, словно боясь нарушить великое таинство, он снимал с меня одну вещь за другой, рывком сорвал с себя рубашку, и вот так, стоя на коленях, друг против друга, но не касаясь, мы простояли минут десять, глаза в глаза, содрогаясь от горячечной близости дрожащих тел. Мне казалось, будто внутри меня зажгли свечу, и я источаю свет, точно храм, – храм божественной любви… В голове грянули звуки органа, строгие и торжественные, они нарастали, постепенно набирая мощь, потрясая душу, сметая преграды, стирая условности, яростно провозглашая единый жизнеутверждающий смысл всего сущего – Ее Величество Любовь. Ослепительная вспышка – и возникла другая вселенная: грандиозная, ошеломительная, без мещанской морали и обывательских шаблонов, полная всепоглощающей нежности и гармонии. Вселенная, где существовали только двое. Я и Он. Илья глухо зарычал и властно привлек меня к себе, я застонала, наслаждение было столь ярким, что граничило с болью. Внутри бушевал восторг, было жарко и сладко, упоительно и страшно. Страшно от сознания, что так хорошо не бывает. Не может быть. И боги не простят…
Любовный бред, срывающийся шепот, торопливые ласки и тщетные попытки навсегда слиться в единое целое, растаять в чужой плоти, умереть, осыпая друг друга поцелуями. Мокрые от пота и слез, а я плакала от невыносимого блаженства, мы не могли остановиться. Мы были в другом измерении, измерении любви, я не знаю, которое оно по счету – шестое, седьмое, десятое, – но оно точно есть. От Ильи терпко пахло юностью и потом, мы задыхались от нежности и любили, любили, любили, стараясь вобрать в себя все возможное и невозможное, рвались налюбиться впрок, на все нескончаемые дни предстоящей разлуки…