— На месте нас ждут литейщики, — сообщила она служанкам. — Не менее четырех, причем полноценные, ранговые.
— Вот не было печали, — проворчала пожилая Собирэ. — Этим-то что надо?
— Вероятно, то же, что и нам. Пытаются раскопать что-нибудь полезное.
— Неужто опять драться будем? Я как Фирексен вспомню, так сразу сердце заходится.
— Не ври, — погрозила веером Каше. — С сердцем у тебя всё нормально. Задыхаешься, потому что булок много ешь, отяжелела и сало с боков свисает. Когда на диету сядешь?
— Сяду, когда домой вернемся.
— Да ты всегда так обещаешь!
— Простите, госпожа Каше, — осторожно вмешалась в перебранку младшая и по возрасту, и по положению Лесика. — Но, если там работают литейщики, у них наверняка есть охранение. Почему тогда нас так мало?
— Ну, во-первых, воевать никто не собирается. Тихо придём, посмотрим, что они накопали, может быть, скопируем или заберем нужное, и уйдём незамеченными. Во всяком случае, очень постараемся, чтобы вышло так. Во-вторых, надо бы сводить тебя на тренировку гвардейцев. Просто чтобы ты понимала, на что они способны. Одного звена для охраны более чем достаточно, их, кроме как высшей магией или молитвой жреца высокого сана, не остановить.
— Но ведь литейщики под оба определения подходят.
— Вот именно! Потому-то Собирэ и злится.
— Не то чтобы злюсь, — поправила госпожу упомянутая служанка. — Просто помню, чем в прошлый раз дело кончилось. Нас едва ли не всё провинцией ловили, гарнизоны по тревоге подняли, месяц на болоте отсиживаться пришлось. Еле ноги унесли. Ну да господин Реджи не будет рисковать, он свои обязанности хорошо знает.
Личные приближенные слуги в вампирском сообществе давно выделились в совершенно особую касту, обладавшую уникальными правами и обязанностями. Они могли говорить от имени своих повелителей, покушение на них приравнивалось к покушению на вампира, причем с отягчающим обстоятельством в виде хрупкости человеческих организмов, их допускали к секретам, недоступным даже руководству влиятельных сект. Объяснялось столь неординарное положение смертных просто — верностью.
Приближенные слуги или, как их ещё называли, дневная свита, всегда происходили из семей, поколениями служивших хозяевам ночи. Они с детства проникались мыслью о нормальности предоставления своей крови вампирам, не видели в них чудовищ и считали возможность связать с ними жизнь чем-то средним между высшим благом и удачно сделанной карьерой. В мировосприятии потенциальных приближенных религия прочно переплеталась со знанием реалий общества немертвых, поэтому перед вампирами они благоговели, но не идеализировали. Соглашаясь на ритуал создания связи, свитские будущую судьбу представляли полно, без иллюзий.