Директриса метнула в него уничтожающий взгляд.
– Немедленно сорвите плакат со стены! Стыд и позор нашим ученикам! Как можно разрисовать портрет спонсора школы?!
Физрук обреченно вздохнул, положил пакет с булочками на подоконник и принялся отдирать плакат от стены. Да только плакат как был на месте, так и остался: двойной скотч оказался хорошего качества!
– Простите, Екатерина Федоровна, но плакат никак не хочет отрываться. – Физрук пожал мощными плечами. – Это ножовка нужна. Но есть опасность, что вместе со скотчем оторвется слой штукатурки.
Директриса закатила глаза.
– Я изучу запись видеокамер! Нарушитель будет наказан! – пообещала она и начала набирать номер телефона своего заместителя. – Нина, где ты?! Ты видела, что сделали с портретом нашего спонсора?! Для чего я вас держу на рабочем месте?! Ни на минуту школу нельзя оставить без присмотра! Живо ко мне в кабинет!
Воспользовавшись моментом, я улизнула к себе, оставив Артемия на растерзание начальнице.
Рядом с моим кабинетом на подоконнике сидела девочка. Таких девочек в белоснежных рубашках и темных брючках у нас полная школа, но эту выделял отчаянно проступающий под белой блузкой ярко-розовый кружевной лифчик. Он пылал, будто знамя свободы, и намекал на воинственную натуру его обладательницы.
Мой взгляд скользнул по кудряшкам, и я узнала девочку. Дочка Северского собственной персоной!
«Нет, достаточно с меня Северских!» – мелькнула мысль.
Но кудряшка ждала именно меня, потому что, едва я появилась в зоне ее видимости, она оживилась. Соскользнув с подоконника, спрятала дорогой смартфон в рюкзак и улыбнулась.
– Злата Григорьевна, здравствуйте! А я вас жду! – выпятив вперед несуществующую грудь, приторно-сладким голоском сообщила она.
– А почему ты не на уроке? – Я строго приподняла бровь.
– У нас технология, а учительницы нет на месте. Можно с вами поговорить, пока она не пришла?
– Что ж, заходи.
Девочка на миг стушевалась.
– Это… личное. Очень, – пояснила она.
«Влюбилась, наверное. Весна, с кем не бывает? В их возрасте это часто случается», – подумала я.
– Что ж, если личное, то проходи.
Я открыла ключом дверь и впустила малышку стоимостью миллион рублей в свой кабинет.
– Присаживайся. Как тебя зовут?
Девочка устроилась на стуле, закинула ногу за ногу и подчеркнуто поправила воротничок на блузке.
– Алекса. Северская Алекса Андреевна, – сверкнув взглядом голубых глаз, уверенно представилась она.
– Что ж, Алекса, чувствуй себя, как дома. Я готова тебя выслушать. Обещаю, что тема, которую мы с тобой будем здесь обсуждать, останется между нами.