Грек боялся пошевелиться и следил за манипуляциями с ножом. Он первый не выдержал и нарушил молчание:
— Если ты думаешь, что я Наташеньку насильно в номер привез, то ошибаешься. Я спас ее от назойливого водителя.
— Не понял? — с ножом в руке застыл Демин и поднял на грека глаза, которые из синих сразу стали почти белыми. В минуты наивысшего волнения, когда Данила изо всех сил сдерживал бешенство, они светлели и приобретали такой странный оттенок, что казались кусками льда. Он знал, какой эффект на собеседника производит эта особенность его глаз.
— Водитель приставал к Наташе, — заикаясь, продолжил Алекс. — Он закрыл ее в автобусе и привез не туда, куда она хотела.
Демин немного расслабился: сам же и спланировал это приключение для Золотаревой. Но продолжение рассказа застало его врасплох.
— Потом он ее снова позвал в автобус, запер дверь и хотел изнасиловать. Так Наташа сказала.
— А что дальше было? — мертвым голосом поинтересовался Данила. Он уже положил нож и внимательно слушал. Неприятное чувство зрело в душе.
— Я поехал за автобусом, вызвал полицию и спас Наташу. Вы бы видели, в каком состоянии он находилась: волосы всклокочены, купальник порван, обувь потеряна.
— А в номер, с какой целью ты ее поволок?
— Ну, я предложил ей принять душ, белье купил, чтобы переоделась…
— Ага, и почти голышом выкинул. Правильно?
— Ну, так получилось, — смутился Алекс. — Я думал, Наташа согласна. Вот и загорелся.
— Загорелся, значит? — в голосе Демина опять появился металл.
Он и сам не понимал, что с ним происходит. Откуда взялось это холодное бешенство. Так он чувствовал себя, когда узнал, что Порохов хочет оттяпать у него фирму. Но Алекс ничего не замечал. Что-то сильно волновало его. Грек опять заерзал, засуетился, будто сидел на горячей сковородке.
— Слушай, — интимным шепотом, наклонившись к Демину, произнес он, — а как ты с ней справляешься?
— С кем? — оторопел Данила.
— С Наташей. Я так перепугался, чуть в штаны не наложил. Мой братишка мгновенно в стручок превратился. Я даже боялся, что больше не встанет. Вот и завел разговор с новой девушкой. И, представляешь, — Алекс посмотрел вниз, — он ни разу за вечер не шевельнулся. Может, из-за шуточки твоей подруги я импотентом стал?
Демин слушал торопливую речь Алекса и ничего не понимал. Что ему Золотарева сделала, чем так напугала? Ему стало не по себе. Отчасти он даже ощутил некую мужскую солидарность, но вести задушевную беседу не собирался, поэтому резко оборвал словоохотливого грека:
— Может, и сделала. Нечего к чужим бабам приставать.